О “ВОЕННОМ ВОПРОСЕ”

Остаются в циркуляре только те течения, которые мало распространены в пределах С.С.С.Р. Циркуляр предоставляет право исключения лицам других течений только в том случае, если они сами или их родители страдали при старом режиме. Подобное ограничение фактически исключает из числа отказывающихся почти всю молодежь, так как по своим годам призываемые в настоящее время были детьми при царском режиме, при чем у большинства из них родители совершенно не разделяют их религиозных убеждений. Вышеозначенный циркуляр свел окончательно на нет все отказы.

О сектантстве

Наиболее заметный рост сектантства в России начался со времени революции. Причины способствующие развитию такового заключались главным образом в предоставлении сектантам права на освобождение от военной службы по религиозным убеждениям, с чего и нужно было начать работу по сектантству.

Подготовка к Всероссийскому съезду евангелистов и проведение этого съезда

Приступив вплотную к этой работе и поставив себе задачей заставить сектантов признать для себя обязательным военную службу в Совроссии, лишить единства их организации и тем самым приостановить рост сектантства. Избрав для этого наиболее удобный и благоприятный случай — привлечение руководителя одной многочисленной секты евангельских христиан — Проханова за распространение антимилитаристского воззвания «Голос Востока» — нам удалось в процессе этого привлечения склонить его признать военную службу обязательной для евангелистов. С каковой целью он совместно с другими 5-ю видными евангелистами и написал в этом духе послание. Этим был сделан первый сдвиг сектантства с антимилитаристской позиции.

Для закрепления и проведения в жизнь высказанных в послании взглядов вскоре после его опубликования был созван в Ленинграде Всероссийский съезд евангельских христиан, на котором присутствовало до 300 представителей мест. На этом съезде сразу же обнаружилось, что Проханов своим посланием произвел среди сектантов раскол, чего он при его составлении боялся. Под напором такого отрицательного мнения к посланию съехавшихся делегатов Проханов и другие евангелисты подписавшие таковое, намерены были от него отказаться и сказать съезду, что это сделана ошибка и т. д., но, благодаря присутствию на съезде нашего осведомителя, Проханова удалось убедить в том, что он этим поступком подорвет всякий авторитет. После долгого колебания Проханов решил эту точку зрения провести окончательно и съезд подавляющим большинством выносит резолюцию в этом духе.

Недовольная и озлобленная таким решением съезда небольшая часть делегатов тут же заявила протест и решила ему не подчиняться и разъехавшись на места, повела кампанию против Проханова и той резолюции, которая была принята на съезде по военному вопросу и образовав свою самостоятельную группу, стала рассылать по всем общинам свое обращение, указывающее на противохристианский поступок съезда и Проха-новской компании. Прохановцы же в свою очередь начали наседать на них и в результате дело дошло до того, что последние в лице ближайшего помощника Проханова — Андреева стали просить ликвидировать эту группу мотивируя тем, что она Сов. Власти вредна не только в военном вопросе, но и в политическом отношении как состоявшая из буржуазного элемента. По этому же их заявлению и просьбе был арестован и выслан один из лидеров этой группы — Савельев, тот самый Савельев, который подписал вместе с Прохановым послание, а потом изменил и перешел в группу антимилитаристов.

Благодаря этого спора евангельских групп — баптисты, как секта почти ничем не отличающаяся от первой своим вероучением — сумела перетянуть некоторые провинциальные общины на свою сторону, чем до крайности озлобила евангелистов — Прохановцев, которые стали просить меня, чтобы и баптисты признали обязательным для себя военную службу.

Мы не имея такой возможности как с евангелистами действовать сверху, начали эту кампанию проводить снизу, т. е. с провинциальных баптистских общий, подготовляя их при помощи осведомления к предстоящему Всероссийскому съезду баптистов.

Съезд открылся в ноябре мес. 1923 года, прибыло более 200 делегатов. Настроение съехавшихся было настолько напряженно, что из одной фразы какого-либо делегата, защищающего точку зрения съезда евангелистов, делался вывод, что таковой является тайным агентом ГПУ. Поднятие такого настроения среди делегатов много способствовала и сама Коллегия баптистов в лице Павлова, Тимошенко и других, намереваясь во что бы то ни стало вынести съездом постановление по военному вопросу — противоположного характера евангелистам и тем самым перетянуть большинство последних на свою сторону, а равно и показать свою стойкость в этом вопросе перед всеми сектантами. В этом направлении проходил весь съезд. В конце съезда, когда часть делегатов (наши осведомы) стали наиболее смелее настаивать на принятии съездом решения по этому вопросу в положительном смысле и их еще стали поддерживать все делегаты немецких баптистов, то коллегия видя, что может на съезде произойти раскол стала находить компромиссные решения и съезд вынес в этом духе резолюцию не удовлетворив таковой ни правых ни левых в особенности средних, которые разъехались и повели кампанию за образование параллельной Всероссийской коллегии. Узнав об этом Павлов и К° и учитывая все последствия такого неопределенного поведения баптистов, решили поговорить со мной и посоветоваться, как лучше выйти из этого положения. Нами было рекомендовано исправить ошибку съезда особым посланием за подписью всего совета — высказав в нем ясную и определенную точку зрения по вопросу о военной службе баптистов, что они и сделали — составили воззвание в духе Проханова и разослали для подписания всем членам совета.

Воззвание это еще пока не опубликовано так как не собрано всех подписей, но уже часть баптистов узнавшая о нем начинает укорять его в подхалимстве, не христианстве и т. д.

Несомненно, как только узнает об этом послании совета вся баптистская масса, то раскол будет неизбежен так же как и у евангелистов, в результате чего надо ожидать объединения антимилитаристов-баптистов с антимилитаристами-евангелистами.

И так евангелисты и баптисты военную службу Советской России признали для всех своих членов обязательной и тем самым произвели внутри у себя раскол.

Это явление несомненно послужит прежде всего прекращению роста сектантства и толкнет их к моральному разложению.

Все остальные секты, как-то молокане, адвентисты и т. д., гораздо менее интересовали нас, чем две первых, ибо они малочисленны и не имеют такой дисциплины как первые, но очередь несомненно дойдет и до них, так как работой по сектантству мы вплотную занялись только лишь с половины 1923 года.

27 февраля 1924 г. Нач. 6 отд. СО ОГПУ, Тучков.

Начало ПОСЛАНИЯ ВЫСШЕГО СОВЕТА ЕВАНГЕЛЬСКИХ ХРИСТИАН ВСЕМ ОБЩИНАМ И ВСЕМ ОТДЕЛЬНЫМ БРАТЬЯМ ЕВАНГЕЛЬСКИМ ХРИСТИАНАМ, ПРОЖИВАЮЩИМ В С.С.С.Р:

Дорогие братья. Мир и благодать вам да умножится.

На сей раз пишем вам по следующему поводу: в сентябре месяце прошлого года (1922 г.) Высший Совет В.С.Е.Х. написал воззвание под названием «ГОЛОС С ВОСТОКА», обращенное ко всем христианам мира. В нем, между прочим, было сказано, чтобы наши братья настойчиво проводили учение Христа об устранении участия членов церкви в войнах... (и т. д.)

(1923 год). Разногласия, вызванные отношением к военному вопрсу иногда приводили к осложнению отношений между верующими в церкви. Противники военной службы смотрели на тех, кто ее признавал, как на отступников от истины или в лучшем случае как на заблуждающихся. В среде евангельских христиан в Москве дело дошло до разделения на этой почве. Вернувшиеся с 9 съезда братья, несогласные с его решением по военному вопросу, вышли из церкви; за ними последовало около четырехсот человек. Они начали собираться у Красных ворот и в Ватковском переулке, отсюда и произошло название «красноворотцев» (Ковальков В. М. История московского братства).

...Дома Петю ожидала повестка в военкомат.

Когда в указанное время Петя явился на призывной пункт, то увидел, что в помещении, те раздетых новобранцев осматривала врачебная комиссия, находилась и другая комиссия — от "Объединенного Совета Религиозных общин и групп". Такие комиссии были созданы на основании декрета В. И. Ленина от 4 января 1919 года для рассмотрения заявления лиц, которые как верующие, не могут нести военную службу с оружием в руках.

Петя увидел, что одним из трех сидящих был П. В. Павлов. Для Пети было большой неожиданностью, что в эту комиссию входит брат П. В. Павлов, да еще не как рядовой член, а ее председатель. Два других члена комиссии, как потом узнал Петя, были: брат Чириков, секретарь Московской общины Евангельских Христиан, некто Трегубов...

Павел Васильевич засвидетельствовал перед ними, что Петя является членом Московской общины баптистов и назначен проповедником по Московской и Рязанской областям. Пете было вручено воинское свидетельство: "В военное время может быть призван для службы в армии без оружия в руках".

В связи с этим событием в жизни Пети, мы считаем своевременным и полезным ознакомить читателя с письмом пресвитера Ленинградской церкви баптистов И. Н. Шилова, адресованным В. И. Ленину, из которого можно увидеть, что уже в то время не все члены партии были единомысленны с Лениным в его отношении к верующим:

Уважаемый Владимир Ильич!

Прежде всего извиняюсь перед Вами, что отрываю Вас своим письмом и беспокою занятого чрезмерной работой текущих дел. Но в то же время имею надежду на то, что Вы уделите время на рассмотрение этого письма. Дело в следующем. Ко мне приходили и приходят с жалобами члены общин Евангельских христиан-баптистов на неправильные действия и разного рода насилия со стороны местных властей, идущих в разрез с основным законом конституции и декретом Совнаркома, изданным 4 января сего года.

Мы, баптисты, всегда были гонимы царским правительством и священством за то, что мы веруем в живого Бога, сотворившего небо, землю, нас и все, что на них, и за то, что мы открывали и открываем лживость православного учения в своих проповедях и литературе. Мы указывали и указываем им, что иконы не Бог и им не должно поклоняться, и никаких мощей не существует, кроме ложных. Ныне, избавившись, от такого правительства, которое много зла сделало верующим неправославного вероисповедания, мы вновь подвергаемся разного рода насилиям и притеснениям, уже не от черносотенного правительства, а социалистического, что не должно быть. Укажу на некоторые факты. Наш брат Хорев Иван Михайлович, матрос, подал в народный суд заявление об отказе от военной службы по религиозным убеждениям и на основании декрета от 4 января 1919 года постановлением народного суда освобождался от несения военной службы, с заменой гражданской общеполезной работой, но до сих пор постановление народного суда не проведено в жизнь.

Власти говорят, что народный суд не имел права освобождать военных и что декрет не прав и т.д. По этому вопросу есть много братьев, которые заявляют мне, что они не могут дольше оставаться в команде и готовы лучше подвергнуться расстрелу, которым угрожают власти в частях, чем оставаться служить против совести. Этот же брат Хорев 30 ноября был арестован и просидел 7 суток за то, что приглашал товарищей на собрание и говорил им слово Божие. И этот факт опять указывает, что арестом Хорева был нарушен основной закон конституции, где объявлена полная свобода религиозной и антирелигиозной пропаганды, и когда я обратился к заведующему отделом судопроизводства, к тов. Мурзину, по поводу освобождения гражданина Хорева, подав ему свой мандат от Объединенного Совета религиозных общин и групп, то он, взяв его и бегло прочитав, положил в ящик стола. Я сказал ему:

"Ведь это мой мандат". Он отвечал: "Он нам нужен" и бросил его на стол, не желая отдать мне в руки и не желая разговаривать со мною. Я был поражен его отношением ко мне, какового я не встречал ни у жандармов, ни у сыщиков низвергнутого правительства. В Новоморских казармах есть 6 братьев матросов, которые также имеют удостоверение от народного суда об освобождении, но задерживаются, вопреки существующим законам и подвергаются разного рода насилиям, насмешкам. Но их пребывание не остается без последствий; товарищи, видя чистую нравственную жизнь, начинают ходить на собрания, где и находят истину. Далее есть нарушение и со стороны народных судей, которые выносят постановления, отправляя на передовые позиции санитаром и т.д., хотя декретом такого права народным судьям не предоставлено.

...В гражданскую войну наших братьев расстреляно несколько человек как со стороны белых, так и со стороны советских войск. Во время наступления на Петроград белых эстонским правительством расстреляно 6 человек за отказ от воинской повинности. Все эти факты доказывают, что мы не можем принимать участия ни прямо, ни косвенно ни в какой войне. И что никакие насилия и смерть не может нас заставить отказаться от убеждения в Евангелии Господа нашего Иисуса Христа. У нас есть братья, которые низвергнутым правительством были осуждены на каторжные работы за отказ от военной службы, но во время революции они освобождены. И даже с бумагой на руках, что они освобождаются от воинской повинности, их опять вновь призывают. Я сидел до революции в городе Або. Это известно всем матросам Абоэлондских Гисерных позиций. И заявляю, что мы, перенесшие ранее разного рода страдания, не можем изменить своим убеждениям. Мы желаем оставаться верными своему Господу до самой смерти, веря в изданные Вами законы, не для нарушения, но для проведения в жизнь. Прошу Вас от лица верующих еще раз напомнить всем властям, чтобы они не нарушали существующих законов и не прибегали к разного рода насилиям. От лица верующих Северной области обращаюсь к Вам с просьбой разрешить нашим проповедникам свободный проезд наравне с агитаторами антирелигиозной пропаганды, за что будем благодарны Господу и Вам, зная, что в настоящее время Вы являетесь в руках Господа и что чрез Вас Он совершает Свой суд над всеми нарушавшими Его святые законы и не покоряющимися Его истине. Только одно скажу Вам: смотрите и Вы не возгордитесь, как Навуходоносор, который, после того как вознесся против Всевышнего, был низвержен и питался травою. Я не желаю льстить Вам, но говорю искренно и честно, как понимаю. Надеюсь, что настоящее письмо Вами будет рассмотрено, и будут приняты все меры к устранению всех недоразумений. Пребываю в надежде на благоприятный исход моего письма". (Журнал "Источник из Камня". 1919).

Несмотря на то, что Лева был еще так молод, немало вопросов заставляло его глубоко задуматься и искать дорогу к истине. Казалось, ему ли было размышлять о том, что не может до сих пор решить весь мир, но все это остро касалось его сердца. Он много думал, много читал и молился.

Этот сложный вопрос причиняет страдание всему миру, он и ныне не решен. Это вопрос о войне и мире. Военный вопрос!..

С детства Лева слышал, что верующие призваны повиноваться власти, как Божьему слуге, который не напрасно носит меч. Что если бы не было государственной власти? Не было бы порядка, и злые люди обижали бы добрых. Власть необходима для злых. Так понимали все, окружающие Леву. Но вот верующие — последователи Христа, которые призваны нести мир, сострадание, прощение, любовь... могут ли они брать меч? И над этим вопросом пришлось серьезно задуматься Леве. Задуматься и потому, что это когда-то волновало многих, особенно в 20-е годы, и верующая молодежь, как в Самаре, так и в других городах, почти единогласно готова была нести военную службу как угодно, но только не с оружием в руках. Лева знал, что в судебном порядке некоторых из верующих по их религиозным убеждениям освобождали от военной службы, других сажали в тюрьму, как неискренних, прикрывающихся религиозными убеждениями. Лева знал по вероисповеданию баптистов, изданному в 1920-21 гг., что братство было против войны, стояло за мир и приветствовали всех людей, которые не хотят участвовать в этом зле.

На первом листе карманной Библии Лева приклеил чудесный текст, который ему очень нравился: «Удерживайся от всякого рода зла» (I Фее. 5:22). Его юному сердцу было ясно, как дважды два — четыре, что война есть зло, следовательно, он должен удерживаться от участия в этом зле. Но когда он уверовал, целиком отдался Христу, принял крещение, многое в братстве изменилось. Не стало детских собраний, воскресных школ, юношеских кружков, и отношение к военному вопросу было буквально пересмотрено.

Благодаря тому, что к отцу Левы часто приходили старшие братья, а также заезжали ведущие руководители братства, Лева знал, как тяжело переживался этот вопрос среди верующих. Большинство пожилых склонялось к тому, что нужно основываться на прежнем вероучении и принимать военную службу наравне со всеми гражданами, т.е. с оружием в руках. Другие более молодые, как Н. Левинданто, Н. Тимошенко, считали, что не свойственно христианину проливать человеческую кровь, убивать даже врага. За такие мнения они позже попали в ссылку.

Были и те, которые считали, что этот вопрос каждый должен решить для себя сам, в зависимости от духовного уровня. В 1926 году был ХХУ1-й съезд баптистов СССР, который среди других вопросов рассмотрел вопрос об отношении к государству и воинской обязанности. Лева знал не только решения этого съезда, но и все, что предшествовало ему. На предварительных совещаниях братья единодушно решили по Слову Божьему повиноваться власти, как Божьему слуге, отдавая кесарю кесарево, а Божье Богу.

Что касается второго, то после молитвенных размышлений, пришли к выводу о необходимости нести воинскую повинность, предоставляя служить каждому по совести. Они были вызваны в ОГПУ, где их принял начальник Тучков. Когда они сказали, что молились и решили, что каждый будет служить так, как позволяет ему совесть, он рассердился на них и, долго не разговаривая, отправил их со словами: «Идите, перемолитесь».

Как слышал Лева, братья «перемолились» и приняли нужное решение. В 1927 году был Волго-Камский съезд в Самаре. Руководящие местные братья хотели оставить военную службу на совести каждого, но приехали братья из Москвы и убедили этого не делать. Известный брат Яков Яковлевич Винс (бывший благословенный пресвитер общины в Самаре, а потом духовно изменившийся) доказывал, что на войне убивающий по распоряжению власти не несет никакой ответственности.

— Вот, почитайте в Слове Божием, — говорил он, — кто убил Иоанна Крестителя?

— Ирод убил, — отвечали братья.

— Верно, верно, — говорил Яков Яковлевич. — Слово Божие истинно, следовательно, убил Иоанна Крестителя Ирод, а тот воин, который отсекал голову Крестителю, тут ни при чем.

Для того, чтобы было всем понятно, Винс приводил наглядный пример.

— Вот сейчас власть мне прикажет, чтобы застрелил Янченко. Я сделаю это и не буду отвечать ни перед Богом, ни перед людьми. Несёт ответственность за это власть.

Казалось бы, что практически все эти вопросы для Левы были далеки. Ведь призыв в армию так нескоро, но дело в том, что в школе ввели предмет, где изучали военное дело, оружие. Болело сердце у Левы: как быть? Внутри был один ответ — не касаться этого зла, не учиться военному делу, не воздавать злом за зло.

Он прочел литературу о работе Первого Всемирного конгресса баптистов в 1905 году, где говорилось, что первые баптисты не принимали участия в военной службе, а после были случаи: дослуживались до генералов, были крепки на войне, прогоняли полки чужих. У Миши Краснова Лева брал книги, в которых прочитал, что первые христиане не брали меч, а в материалах XXVI съезда Винс доказывал, что это было не так. Он внимательно, с карандашом в руке штудировал труды Владимира Соловьева, который считал военную службу с оружием в руках обязательной для христиан. Лева все-таки никак не мог внутренне согласиться с этими мыслями. Не советуясь ни с кем из верующих, ни с родителями, он пошел к директору школы и сказал ему, что он, будучи последователем Христа, посещать уроки военного дела не будет. Директор удивился, но зная, что Лева из сектантской семьи, долго убеждать его не стал и было принято решение освободить Леву от этих уроков по религиозным убеждениям.

Когда мать узнала, она немало переволновалась и сказала, что это к добру не приведет, что надо этот вопрос понимать, как понимает братство, и не лезть на рожон.

Петр Иванович, Левин дядя, объяснил ему, что антивоенные веяния в братстве создались под влиянием Льва Николаевича Толстого, но он считал, что этот вопрос лучше предоставить совести каждого.

Дом отца Левы посетил известный своей кротостью председатель Союза баптистов Сибири — брат Ананьев. Мать Левы просила его побеседовать с ее сыном. Брат мягко доказывал Леве, что все верующие христиане, должны отдавать кесарево кесарю, а Божье Богу. Он полагал, что если Лева в школе будет изучать военные науки, оружие, то в этом греха нет, а дальнейшее Господь Сам усмотрит.

— Господь видит сердце каждого своего дитяти, — говорил приезжий брат, — и усмотрит по молитве то, что лучше каждому по духовному возрасту.

Лева много слышал о брате Ананьеве, о его величайшем доверии Богу. Например, говорили, что когда он покупает билет на железнодорожной станции (а тогда с билетами было очень трудно), он никогда не волнуется, и Господь дивно устраивает. Когда были несогласия между братьями во время бурных заседаний общины, он никогда не спорил, а только приглашал всех опуститься на колени и горячо молиться Господу. Молитва успокаивала всех и давала лучшие результаты, чем словесное убеждение. При всем своем уважении к брату Лева с особым вниманием слушал его проповеди. Он внутренне никак не мог понять и согласиться, что он, Лева, ученик Христа, должен вооружаться мечом, повинуясь «кесарю».

Неожиданно приехал всеми любимый брат — председатель Союза баптистов страны Николай Васильевич Одинцов. О нем Лева слышал много хорошего от родителей и от молодежи. Он жертвенно отдал свою жизнь Христу и приобрел большой духовный опыт.

Собрания были переполнены, когда Николай Васильевич с безудержной смелостью возвещал Евангелие... После утреннего воскресного собрания Сергей Павлович и Анна Ивановна - родители Левы — пригласили братьев и приехавшего Николая Васильевича к ним в гости... Когда братья, поговорив после обеда, стали уже собираться на вечернее собрание, мать Левы не выдержала и попросила Николая Васильевича побеседовать с ее старшим сыном.

- Что, он у вас не любит Господа? — спросил Николай Васильевич.

- Нет, нет, — сказала мать. — Он любит, уже крещение принял. Мы радуемся за него, да только вот он в школе не стал посещать уроки по военному делу, не хочет изучать оружие, Я боюсь, как бы беды не было, ведь наши братья признали это необходимым.

Николай Васильевич ласково взглянул на Леву и, отозвав его в. коридор, сказал, что этот вопрос очень тяжелый, но лучше идти вместе со всеми, а если совесть в чем не позволяет, нужно молиться Господу, и Он устроит, как лучше.

Лева, опустив голову, слушал дорогого и уважаемого брата; возражать ему или спрашивать, он не посмел, но в душе было почему-то ясное сознание — он никогда не возьмет в руки оружие и других убивать не будет. Это для него представлялось таким ужасным, что он, кажется, готов был сам умереть, чем, искренно следуя за Христом и Его учением любви, оказаться в положении проливающего кровь, убивающим.