Скачать WinZip (текст в Word97)
Владимир Филимонович Марцинковский (1884-1971) хорошо известен в России своей апологетической и миссионерской деятельностью, в частности среди студенческой молодежи. Он участвовал в диспутах с атеистами в нелегкое для церкви время, исполняя с достоинством долг евангелиста. Покаявшись, еще будучи студентом, в 1904 году от проповеди П. Николаи, он с 1913 года трудился в Москве, с 1919 года – в Самаре. Его вероисповедание установить трудно, поскольку он пытался реформировать православие и просто приводить людей ко Христу. Только в 1920 году он крестился у новоменнонитов. После его высылки из России в 1923 году он поселился в Праге, а с 1930 года переехал в Палестину.
Перу Марцинковского принадлежит одна статья, написанная им в конце его жизни и посвященная теме «вечного искупления». В ней он рассуждает над вопросом: «Может ли возрожденный человек потерять спасение?» Воистину, это – тема всей жизни, однако, к сожалению, так и не до конца проясненная этим автором. Опасаясь мнимых обвинений, этот брат по вере изменил свои более арминианские ранние взгляды и принял кальвинистические. В настоящей публикации мы коснемся его доводов в пользу мнения «вечной безопасности» верующего.
Рассуждения Марцинковского по данной теме ясно окрашены в кальвинистический тон. Здесь нет предположений и затруднений. Прямо с первых срок своей статьи, озаглавленной «Вечное искупление», Марцинковский приводит текст Ин. 10:27-30 в качестве решающего аргумента в пользу позиции невозможности отпадения от веры, добавляя: «Тройная гарантия дана в первых словах: верующий держится за руку Христа; его держит рука Христа; он включен в десницу всемогущего Отца».
Трудно понять значение первой гарантии: если верующего держит Христос и Отец, то зачем держаться самому? Автор не задается вполне логичным вопросом: «Почему «овцы слушаются» и «идут»: принудительно вследствие своего избрания или же по причине свободного отклика на зов Пастыря («зовет их по имени»)? Для него данный вопрос решен: призыв Божий неотразим. «Таков факт, стоящий, как гранитная, незыблемая скала».
На чем же зиждется эта «скала»? Неужели этот уважаемый труженик на ниве благовестия в России не замечает того, что приведенные им тексты вовсе не несут приписываемого им смысла, по крайней мере, ясного, поскольку понимание их значений напрямую зависит от всестороннего подхода к данной теме. Для выражения и тем более понимания истин, содержащих условия, не может быть простых формулировок. В данном случае множество библейских цитат призваны освещать лишь один аспект божественной истины, оставляя в стороне другой. Однако данное обстоятельство, видимо, не очень то заботило Владимира Филимоновича, поэтому он безоглядно использует некоторые стихи Писания для подтверждения принятого им мнения.
Один из них касается темы «вечной жизни» (Ин. 5:24). Простая логика – разве вечность может прерваться? – ведет его к нужному выводу. Тем не менее выражение «вечная жизнь» в учении Иоанна указывает не на время, а на качество богоугодной жизни (см. 1 Ин. 3:14-15). В конечном итоге, и в аду тоже есть вечность. С другой стороны, идея невозможности отпадения не отстаивается апостолом Иоанном. Судя по содержанию текстов Ин. 15:2, 6, он не разделял оптимизм Марцинковского. Но до сравнения ли, когда перспектива столь прекрасна?
В захвате чувств снова и снова цитируется любимый стих кальвинистов Ин. 10:28: «не погибнут вовек… никто не похитит». Когда христианин сталкивается с опасностью внешнего искушения, гонений и ударов судьбы, данное обетование дорого его сердцу. Тем не менее делать из этих слов далеко идущие выводы опрометчиво. Это – лишь часть истины, не претендующая на всестороннее изложение темы устояния в вере. Чтобы это понять, нужно обратить внимание на контекст данного обетования, в котором выделяется момент внешней опасности (волки, лжепастыри), а не проблемы, связанные с использованием личной свободы? Однако автора статьи «Вечное искупление» не интересует контекст. Каждый стих Библии должен иметь универсальное применение – такова ошибка многих кальвинистов. Как же они бывают разочарованы, когда встречают факты «противоречий» в Писании. Не зная, что делать, они отвергают одно из библейских утверждений во имя торжества другого, не замечая, что они – лишь две стороны одной и той же истины.
Некоторые христиане приписывают данный ошибочный подход к Писанию даже к самим новозаветным авторам, например Павлу. Тем не менее, еще еврейский раввин Гиллель, дед учителя Павла, Гамалиила I, учил: «Поскольку Тора содержит истину, а в то же время в ней попадаются два противоречивых высказывания, значит, истинны они оба. Толкователь же должен в самом Писании отыскать текст, который снял бы данное противоречие» (цит. по: Мень А. На пороге Нового Завета. т. 6 / История религий в 7 тт. – М. – 1993. – с. 434).
Следует полагать, что апостол Павел знал этот принцип и не создавал эклектического учения по вопросу предопределения, найдя примиряющее суверенитет Бога и ответственность человека решение в понятии «предузнание» (Рим. 8:29), о котором также пишут Лука (Деян. 2:23) и апостол Петр (1 Петр.1:2). Однако это, видимо, не было известно автору рассматриваемой нами статьи.
По всему видно, что Марцинковский, столкнувшись с богословски подкованным кальвинизмом, просто не имел возможности сравнить их доводы с серьезной аргументацией арминиан. Иначе, нам трудно объяснить, как он, ранее выступавший на темы типа «Духовная жажда» или «Отвечает ли Евангелие запросам молодежи», вдруг стал исповедовать кальвинизм. Также и его книга «Записки верующего», написанная в 1927 году, свидетельствует о его более ранних арминианских взглядах. Так в разделе «Последние дни в Москве» (с. 284) он пишет следующее:
«Даже атеистическая совесть… знает, что, если Бог есть, то Он соединяет в Себе и любовь и долготерпение. Бог признает свободу человека, попуская полное ее выявление и в дурную сторону. Он ищет свободного избрания Добра со стороны человека. Не потому ли в притче о блудном сыне отец удовлетворяет желание младшего сына, требующего следующую ему часть имения, чтобы пожить ему по своей воле? И не потому ли Бог допускает сожжение изображений Христа, чтобы изобличить ложное благочестие некоторых русских людей и «вынести грехи народа перед лицо Его», на всенародное сознание? Разве нарушать заветы живого Христа – не значит Его «распинать в себе» (Евр. 6:6). Разве возжигать лампаду перед иконою Христа и в то же время в жизни оскорблять Евангелие, «попирать Сына Божьего» (Евр. 10:29), жить в обмане, разврате, хищениях – не хуже, чем сжигать только Его изображения на площади? Терпел же и тогда Бог и ждал покаяния, «не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию» (2 Пет. 3:9)» (выделено мною).
Теперь же, погрузившись в многотомные кальвинистические комментарии, этот бесспорно хорошо потрудившийся для Господа труженик Божий пишет: «Истинно верующему, принявшему всем сердцем Христа, дана жизнь вечная. Она дарована не на год и не на 50 лет, но на всю вечность». Неужели верующий унаследовал атрибут, принадлежащий только Богу? Нет, его обладание «вечной жизнью» означает не то, что он перешел из разряда смертных в богоподобные существа. Нет, он причастен к вечности, поскольку причастен к Богу: «Пребудьте во Мне и Я в вас» (Ин. 15:4). Вначале вы во Мне, а потом Я в вас. Позже этот же апостол объясняет, что означает пребывание в Нем: «Кто сохраняет заповеди Его, тот пребывает в Нем, и Он в том» (1 Ин. 3:24).
Истина о гарантиях спасения уравновешена в учении Иоанна следующими словами: «Отвергающий Меня и не принимающий слов Моих имеет судью себе: слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день» (Ин. 12:48). Оно будет судить его, несмотря на обетование: «на суд не приходит» (Ин. 5:24). Противоречие здесь снято условностью данных Богом обетований.
Как этот способ разрешения противоречий отличается от предлагаемого Марцинковским: «Если основная истина ясно выражена и притом в целом ряде текстов, а некоторые места допускают разные толкования, то из этих разных толкований естественно принимается то, которое соответствует ясно выраженной истине слова Божия, а не то, которое ей противоречило бы. Ибо в слове Божием нет и не может быть противоречий. Есть только разноречия, которые могут представлять временное противоречие при поверхностном знании Библии и ее духа». При таком подходе будет всегда оставаться правым любой желающий.
На этом Марцинковский не останавливается и переходит к аргументу о «вечном искуплении» (Евр. 9:12), хотя здесь в действительности подчеркивается ненужность многократного принесения Христом Себя в Жертву (Евр. 9:25-26): «Поэтому все рожденные свыше будут жить до тех пор, пока жив их Искупитель. Он не только искупил нас, но и хранит нас в благодати искупления». Да, хранит, однако откуда видно, что Он хранит нас безусловно? Но автора не занимает этот вопрос, и он обращается к тексту: „Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых" (Евр. 10:14), хотя слово «навсегда» (ср. «всегда» в Евр. 7:25) в контексте выражает идею отмены многократности священнических жертв (Евр. 10:11).
Такое приписывание частным выражениям Библии универсального и всеобъемлющего значения – типичный кальвинистический трюк. При этом сторонников мнения «спасен однажды, спасен навеки» не интересуют ни конкретность замысла библейского автора, ни контекст, ни структура книги, ни логический ход его рассуждений. Все это в один миг перестает их интересовать и отходит на второй план. Это позиция человека, ищущего в Библии любых намеков на подтверждение собственных воззрений.
О выставлении на вид лишь одной Божественной стороны дела говорит и цитирование текста Флп. 1:6 и 2 Тим. 1:12. Бог делает со Своей стороны все необходимое для правильного понимания нами Его спасения и его последствий, однако это не значит, что Он вместо нас проявляет осознание «нашей» безысходности и нужду в спасении. Дар не бывает принудительным уже по самому своему определению. Разумеется, и пользоваться этим даром должны именно мы как его получатели, а не как те, кому этот дар только вменен юридически и не больше.
Очередным доводом Марцинковский избирает текст Ин. 6:39: „Воля же пославшего Меня Отца есть та, чтобы из того, что Он Мне дал, ничего не погубить (греческое слово „не утратить"), но все то воскресить в последний день". Однако разве всегда воля Божья осуществляется полностью и неизбежно? Если в Божьем Слове сказано, что «фарисеи и законники отвергли волю Божию о себе» (Лк. 7:30), тогда что нам остается делать, как просто принять эти слова буквально?
Саул отверг Господа (1 Цар. 15:23,26), и в ответ на это Господь отверг Саула (1 Цар. 15:11; Деян. 13:22), допустив духу ожесточения мучить его. Бог отбирает от него царство (и не только), и отдает его «лучшему» исполнителю Его воли (1 Цар. 15:28). Случай отступления Саула специально оставлен в Библии для убеждения таких христиан, каким стал брат Марцинковский, коль они пытаются обосновать свои взгляды Писанием (1 Кор. 10:1-12).
Бог желает спасти всех грешников, однако это даже Ему не удается сделать. Разумеется, не потому что Он не может их заставить повиноваться, а потому что не хочет такого служения. «Не в силе Бог, а в правде», – отмечал Ф. Достоевский. Управлять вселенной при помощи силы смог бы и простой смертный, а вот руководить свободными существами – задача по силам исключительно Богу.
«Ибо воля Божия есть освящение ваше, чтобы вы воздерживались от блуда» (1 Фес. 4:3), однако как много верующих не соблюдают ее. Где же неотразимость воли Божьей в этом вопросе? Да, и вообще, разве рост зла в окружающем нас мире свидетельствует о том, что все происходит лишь по Его воле? Не думаю.
Павел пишет, что если бы христиане «судили самих себя», их бы не судил Бог (1 Кор. 11:31). Здесь описано два суда, которые имеют одну и ту же цель: «чтобы не быть осужденными с миром». Это Его воля или нет? Конечно. И между тем сколько было осужденных в коринфской церкви (ст. 30). Неужели не ясно, что Бог не желает иметь в Своем царстве насмерть запуганных рабов, то есть насильно спасенных?
Следуя проторенной тропой кальвинистов, Марцинковский цитирует слова Павла: „Я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни ангелы, ни начала, ни силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем" (Рим. 8:38-39). На память снова пришел один кальвинист, мой профессор, который утверждал, что все эти слова означают «абсолютно все», а значит «ничто» не может отлучить нас от любви Христа. Причем в это «ничто» он включал грехи прелюбодеяния, отречения, убийства и даже самоубийства. Для него все это «не может» отлучить от Христа. Однако, не оправдывает ли это в данном случае не грешника, а его грехи? Похоже, что именно это и происходит с кальвинизмом, несмотря на то, что он во весь голос заявляет, что не учит таким вещам.
Между тем Марцинковский упрямо стоит на своем: «Если сказано Самим Христом, что никто не может похитить спасенного из руки Отца, то и сам верующий включен в это слово „никто" и, следовательно, и он бессилен совершить такое духовное убийство, если бы и хотел это сделать» (выделено автором). Понятно, если Бог этого пожелает, то человек без Его воли не сделает даже никакого зла в этом мире. Однако что же значат эти слова, доведенные до их логического конца? Они значат только то, что существующее в мире зло инициировано неотразимой волей Бога. Иначе нельзя объяснить, почему же Его воля не осуществляется на практике в жизни миллионов людей.
Правда, здесь кальвинисты осуществляют «ход конем»: Бог лишь некоторых определил к злу, остальных же непременно доведет до конца невредимыми. Тем не менее, такого бога нет в Библии: его придумал Августин, позаимствовав из своего манихейского прошлого. Однако Марцинковскому, похоже не известны эти неизбежные следствия последовательного утверждения принципа неотразимости воли Божьей.
Марцинковский верно отмечает, что возрожденный христианин не станет грешить сознательно, с удовольствием или одобрением, однако он неверно объясняет освящение христианина, представляя его независящим от личных усилий спасенного. Он правильно учит, что грешащий таким образом и называющий себя дитем Божьим никогда не знал Христа и не был возрожденным, однако он ошибается, считая это единственной причиной отступления. Существует еще и фактор сознательного отступления под влиянием искушений, гонений, личный увлечений, духовной расслабленности и других причин.
Марцинковский прав, когда утверждает, что не всякое обращение к Богу можно считать истинным. Тем не менее это не означает, что само спасение необратимо. Даже истинно возрожденный человек призывается к бодрствованию, причем в целях предохранения от возможности лишения не просто Божьих благословений, но и самого спасения. «Дары и призвание Божие непреложны» (Рим. 11:29) именно для «верного остатка», а не всего Израиля. Почему и Павел сожалеет об отдельных израильтянах как о погибших. Формальная принадлежность к Израилю или к Церкви не спасает.
Трудно согласиться с мнением Марцинковского, когда он считает, что «о всяком мирском христианине, который не проявляет никакой нравственной перемены после своего обращения, мы можем определенно сказать, что он не пережил возрождения» (выделено мною). Не всякий верующий сразу же может начать вести высокую во всех отношениях духовную жизнь. Чаще всего случается так, что больших перемен он достигает сразу после обращения лишь в одних определенных сферах жизни, но в других могут оставаться проблемы, требующие долгого времени своего разрешения. Все зависит от того, как горячо он желает отдать Христу свои греховные привязанности, чтобы Он заменил их Своей праведностью (Гал. 5:16). Если желание расстаться с пороком невелико, Бог не сразу дарует такому христианину победу над ним.
По этой причине чрезмерное ожидание освященной жизни может поставить приближающегося к Богу человека в неловкое положение: он может подумать, что не выполнил условий спасения (покаяния и веры), и начать копаться в себе, выискивая новые причины того, почему он не переживает на себе силы Божьей. Крайним случаем может стать и самообличение в «хуле на Духа Святого», хотя в действительности последняя встречается довольно редко. Всякий, приходящий к Богу, должен иметь уверенность, что Христос принял его «без дел», ведь спасением не торгуют, а получают в дар. С другой стороны, таковой как раз потому и не может принести плоды освященной жизни, что еще не вошел вполне верой в то обетование, что уже обладает этой способностью со времени своего обращения к Богу. Он нуждается в уверенности, что с этого времени, как говорит Павел, «грех не должен (не может) над вами господствовать» (Рим. 6:14). Таким образом нельзя слишком сомневаться в факте обращения грешника, настаивая на предоставлении подтверждающих его «плодов покаяния». Плоды освящения вырастают не сразу.
В следующем разделе своей статьи Марцинковский приходит, как и следовало ожидать, к цитированию кальвинистических авторов. И, конечно же, это Чарльз Сперджен: «Всюду, куда бы я ни пришел, я надеюсь выражать мой глубокий протест против этого подлежащего наибольшему проклятию учения о том, что спасенный может отпасть и погибнуть. Существуют духовные работники, которые проповедуют, что человек может быть чадом Божиим (о ангелы! не слушайте, что я намерен сейчас сказать, но внимайте мне вы, находящиеся там внизу, в аду, ибо это придется вам по вкусу!), что человек может быть чадом Божиим сегодня и чадом диавола завтра: что Бог может простить человека и все же осудить его, спасти его благодатью, а потом дать погибнуть, допустить человека быть похищенным из рук Христа, хотя Он сказал, что подобная вещь никогда не случится».
Анализу учения этого известного английского проповедника была посвящена отдельная работа Дэна Корнера «Статья Чарльза Сперджена в защиту кальвинизма изучена и опровергнута Писанием», доступная для русскоязычного читателя. Отметим лишь то, что этот в определенном отношении безусловно используемый Богом христианин проигнорировал факт многочисленных библейских предостережений о возможности отпадения. Почему-то под свободой воли человека он постоянно видел угрозу суверенитету Бога, а под его ответственностью – «добавление нечто к трудам Искупителя».
Великий английский проповедник имел превратное представление о возможности лишения спасения, поскольку думал, что эта доктрина делает верующих в нее несчастными. Тем не менее, несчастен не тот, кто знает об этой возможности, а кто ее использует. Выглядит странным мнение Сперджена о том, что арминиане прямо-таки стремятся к отпадению, когда на самом деле оно лишь предостерегают от него себя и других. Этот лондонский проповедник обвинял современных ему арминиан, что они делают благодать Бога неэффективной, как будто она вообще никого не в силах спасти.
Между тем Сперджен был слеп к изъянам своей доктрины, не видя никакой опасности в учении об абсолютной неотразимости воли Божьей. Удивительно, что он нигде не критикует классический кальвинизм, что делают сегодня даже сами кальвинисты. Например, Кальвин не признавал возможности допущения Богом того, что Ему не угодно, поэтому и писал: «Я снова спрашиваю: как могло падение Адама повлечь за собой падение в вечную гибель стольких народов вместе с их младенцами без возможности исправления, если бы это не было угодно Богу?» («Институты», 3.23.7). Как это только Марцинковский не цитирует и этого выдающегося автора? Видимо, он был знаком с более благовидной версией кальвинизма.
Сперджен, несмотря на свои заслуги в области риторики, был плохим богословом, поскольку игнорировал тот простой факт, что соблазниться невозможно без предварительного уверования. И все же на этом настаивает ряд библейских текстов (Мф. 21:42; 24:12; Мк. 4:17; 12:10; Лк. 7:30; 8:13; 10:16; 12:9; 20:17; Ин. 12:48; Деян. 7:51-53; 13:46; 1 Пет. 2:7; 2 Пет. 2:1; 1 Ин. 2:22-23; Иуд. 4; Рим. 8:13; 11:22; 1 Кор. 10:1-12; 15:2; Гал. 2:21; 5:2-4; 2 Фес. 2:3; 1 Тим. 1:19; 4:1; 5:12; 2 Тим. 2:18; Евр. 3:12-14; 10:26-29). Первым отступником от Бога был сатана, который назван в Иез. 28:12 «печатью совершенства». Если это произошло с таким светилом, то разве можно сомневаться в отступлении других?
У кальвинистов, конечно же, существует своя апологетика, однако какая? Например, они утверждают, что Иуда отпал не от спасения, а от апостольства. Если это так, как предлагает, следуя Сперджену, Марцинковский, тогда как понимать слова Христа: «Тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели, да сбудется Писание» (Ин. 17:12) Почему же он назван «сыном погибели», когда кроме не никто «не погиб»? Комментарии, как говорят в таких случаях, излишни. Безусловно, мы можем потерять лишь награду (2 Ин. 8), а не спасение, однако это не означает того, что не существует возможности потерять и то, и другое.
Некоторые выражения Сперджена вообще вызывающи. Например, по его мнению, кроме «истины» о принуждающем характере благодати в Библии нет вообще ничего ценного: «Если бы хоть один из заключивших завет пропал, то могли бы пропасть и все остальные; тогда нет евангелия, проповедующего истину, а Библия – это ложь, и нет в ней ничего достойного моего внимания» (выделено мною). Странно, что этот для многих современных христиан авторитет ведет себя далеко недостойно этого титула.
Обращение к имени Чарльза Финнея, показывает, что Марцинковский не был осведомлен о его арминианских взглядах, хотя этот американский богослов и принадлежал к пресвитерианской церкви. О богословии Финнея можно судить по его «Лекциям о возрождении» (1835), которые еще ждут своего перевода на русский язык. В своем трактате «Побеждающая молитва» Финней пишет: «Когда грешник обращается, состояние его сердца дает Богу возможность простить его. Бог всегда готов простить, если грешник изменяет свое мнение и кается в своих грехах. Он всегда встретит прощение». По мнению Финнея, в проповеди Евангелия нет никакого таинственного и внутреннего призыва Божьего, чему обычно учат кальвинисты.
Сказанное можно отнести и к Тейлору, Муди и Торрею, исповедующих кальвинизм частично. Да и вообще, среди называющих себя кальвинистами много лиц, знающих, где он не действует. Так последовательный кальвинист при провозглашении спасения грешнику ожидает мгновенной положительной реакции. Для него малейшее промедление в восприятии спасения равнозначно неизбранности этого человека к спасению. Что остается делать такому проповеднику? Разумеется, отвернуться от упорствующего, если вообще не проклясть. Вместо этого каждый кальвинист понимает, что никого Господь не ожесточает без достаточной для того причины. Вот что по этому поводу говорил Хадсон Тейлор:
«Возможно, мы бы чаще видели желаемый успех, если бы глубокое сочувствие душам заставляло бы нас плакать. В то время как мы, возможно, обвиняем черствость сердец, блага для которых мы ищем, настоящей причиной неудачи может быть черствость нашего собственного сердца и наше слабое понимание серьезной реальности вечных вещей» (выделено мною). Согласитесь, эти слова плохо свидетельствуют о кальвинизме Тейлора.
Действительно, всегда ли мы сегодня понимаем, что ответим перед Богом за наше столь убогое, поверхностное и безжизненное свидетельство миру о Христе? Нам неизвестно, переступил ли нежелающий принять спасение грешник определенный предел в своем упорстве или нет. Вместо того, чтобы искать «ожесточение» в грешнике или Боге, нам следует обращать больше внимание на качество собственных усилий в донесении людям Евангелия словом и делом.
В продолжение своей статьи Марцинковский пытается дать объяснение некоторым «действительно трудным» текстам Писания (Евр. 6:4-6; 10:26-31). Тем не менее эти объяснения следуют скомпрометировавшей себя модели толкования: эти люди были лишь «на пороге» спасения, но на самом деле никогда не были возрождены. Даже сами кальвинисты разделились по вопросу объяснения столь очевидных мест Писания, свидетельствующих о реальности отпадения возрожденных людей от Бога, веры и благодати.
Мое изучение кальвинизма позволило сделать следующую классификацию их ответов на данную проблему. Обычно они следуют одному из следующих способ толкования неудобных для себя текстов Писания об отпадении.
1. Отрицание возможности отпадения (1 Ин. 2:19).
Отпадший никогда не был спасенным, но только казался таковым. В нем и через него никогда не действовала неотразимая благодать. Скорее всего, и люди, им “обращенные”, не были спасены. Возрожденный неизбежно будет идти по пути освящения и не может упорствовать в грехе или отказаться от веры. Предостережения в Писании относятся либо к случаям теоретическим (гипотетическим), либо к опасности лишиться радости общения с Богом, но не спасения.
2. Временность отпадения (Флм. 15).
Нежелающий освящаться или отступник может временно отпасть от веры, но через некоторое время Бог обязательно приведет его к Себе, поскольку благодати Божьей нельзя сопротивляться долго. Бог может временно допустить отпадение, чтобы показать, как плохо быть без заботы Божьей или не стремиться к освящению.
3. Спасение через наказание смертью (1 Кор. 5:5; 11:29,32).
Упорствующих в грехе Бог может спасти путем наказания болезнью или смертью, что равнозначно спасению “как бы из огня” (1 Кор. 3:15). Это необходимо для того, чтобы он не соблазнял других и не давал им повод делать то же.
4. Спасение без необходимости освящения (Рим. 4:4-5).
Спасение не зависит от дел, в том числе и от освящения, поэтому можно спастись, продолжая в то же самое время грешить. Этот путь лишь более проблемный, чем через послушание Богу, но тоже спасительный. Данного мнения придерживаются диспенсационалисты.
5. Очищение вины после смерти в аду (Откр. 2:11).
После смерти те, кого искупил Христос, отработают меру своих грехов неосвящения, будучи временно помещены в ад, после чего наследуют вечную жизнь вместе с достойными ее.
Опровергнуть все эти подходы можно при помощи одной лишь Симфонии, поискав соответствующие конкретной теме термины. Однако сам Марцинковский не видит всей сложности данной проблемы для самого кальвинизма. У него все решается удивительно просто. Заявлений в его статье оказывается больше, чем их оснований. Конечно, легче привести иллюстрацию, типа дарбиста X. А. Айронсайда о том, что наше спасение подобно спасению Ноя и его семьи в ковчеге. Стоило только войти, остальное от нас не зависит, да еще Бог Своей рукой «закрыл» дверь ковчега. Воистину меткое сравнение, однако оно не попадает в цель чисто по доктринальным причинам.
Типологический метод толкования можно применять лишь в рамках, допустимых доктринами. Может быть нам начать определять кто же в Новом Завете оказался в числе этих восьми? Тем не менее, можно сколько угодно приводить арминианских типологий. Например, кроме помазания косяков дверей жертвенной кровью израильтянам было повелено не выходить из этого надежного укрытия. Кроме вывешенного медного змея на шесте еще было необходимо на него взглянуть, как мы понимаем, с верой. Лишь только нечестивые не укрываются или же не всегда укрываются в башне Господней.
Марцинковский высмеивает мнение о том, что христианин, верящий в условную безопасность, за каждым грехом лишается спасения, а когда снова кается, снова спасается. Получается множество возрождений и спасений: благодать то дается, то отнимается, и так до бесконечности. Тем не менее он борется с мнимым противником, поскольку это – неправильное представление о причинах отпадения. Отпадение определяется не частными случаями согрешения, тем более, видимого, а общим расположением сердца. Признаками такого внутреннего состояния являются безоглядное, устойчивое и длительное сопротивление ясно выраженной воле Божьей.
Даже согрешив, христианин может либо осуждать себя и каяться перед Богом, либо оправдывать себя. Если он «судит сам себя», он очищается без какой-либо потери спасения. Конечно, если он грешит, чего-то недопонимая или понимая неправильно, Бог идет к нему навстречу, достигая того, чтобы служение Ему или отвержение Его стало сознательным и не отягченными какими-либо препятствиями. Отлучает от Христа, не любой грех, а, как повествует Писание, только «грех к смерти», «хула на Духа Святого» или «произвольный грех». Все это – понятия, описывающие не единичные факты согрешений в поступках или мыслях, а устойчивое отношение к ним. Вот именно это отношение к греху и к Богу и способно лишить спасенного адекватной оценки его духовного состояния, а значит и самой способности к покаянию. По этой причине этот человек согрешил к смерти или для него неприменимо прощение.
Это устойчивое убеждение или основополагающая тенденция складывается из множества мелких нерадений, к которым христианин привыкает как к нормальным, так что он может сам не заметить, как опустился до уровня отпавшего христианина. Тот, кто может покаяться, того никогда не покидала благодать Божья (хотя он и способен вести себя некоторое время как плотской верующий). Это же можно сказать и о доверии христианина Богу. Каждый видимый грех рождается глубоко в сердце («из сердца человеческого исходят…»), но только грех, укоренный в нем, оправдываемый и проявляемый систематически, дерзко и безудержно может привести к потере спасения.
Только Бог знает, когда человек «созрел» для наказания, временного или вечного. Анания и Сапфира с виду совершили небольшой грех, но Сердцеведец Бог видел их внутренность и осудил их сурово. Грех «с дерзостью» не прощался даже в Ветхом Завете, поэтому нужно различать те случаи, когда Бог дисциплинирует, причем только Своих детей, от тех, когда Он отвергает и «ожесточает» виновных, лишая их записи «в Книге жизни» (Откр. 3:5). Да, да – в книге той же самой «вечной жизни».
Следуя скорее своим кумирам, чем Слову Божьему, уважаемый брат напрасно думал, что арминиане не имеют уверенности в своем спасении. Христианин, знающий четко обозначенные рамки спасения, вовсе не обязан их пересекать. Он уверен в своем спасении, и тем сильнее, чем дальше он удаляется от той границы, за которой Божья милость превращается в дисциплинирование, и тем более той, где дисциплинирование переходит в осуждение, не исключено, что и окончательное.
Я хочу привести читателю одну историю, хорошо иллюстрирующую эту истину. К барину, вышедшему из пивной, наперебой кинулись извозчики, предлагая свои услуги отвести его домой. Добродушный барин решил их помирить, задав вопрос: «Кто из вас может как можно ближе провезти меня над краем пропасти?» Один сказал: «Я провезу на локоть от пропасти». Другой: «Я могу провезти на стопу». «А я одним колесом могу проехать над пропастью». Что-то говорили и другие, только один с печальным видом отошел в сторону. Именно этот извозчик и заинтересовал барина: «А ты чего молчишь? Не можешь провести меня возле самой пропасти?» «Нет, барин, могу, а зачем? Я всегда вожу господ как подальше от пропасти, как подальше…» «Молодец, ты как раз мне и нужен», – ободрился барин. Вот каким является самый безопасный путь! Вот где содержится уверенность в спасении, а не там, где предлагают нам обрести ее кальвинисты: в скрываемой от людей воле Божьей.
Если условиями спасения являются покаяние и вера человека, то, только сохраняя верность этим условиям, мы будем иметь полную уверенность в своем личном спасении и обладать силой для ведения святого образа жизни. Бог рассудил сделать спасение невидимым для физических глаз, чтобы мы более «судили сами себя», чем других, чтобы «сами себя исследовали» (2 Кор. 13:5). Мы выражаем свое отношение к предлагаемому нам даром спасению самостоятельно, как и можем «сами себя сделать недостойными вечной жизни» (Деян. 13:46). (И «вечность» Богом данной жизни здесь ни при чем). Этот выбор остается за нами. Его мы подтверждаем полноценно и непрерывно день за днем.
Бог сделал для нашего спасения сто процентов работы, и мы должны оценить этот дар на все сто процентов. Хотя и не все люди имеют понимание этого требования Бога, Он продолжает требовать от них того, чтобы они Его искали (Деян. 17:27). Только «призывающий имя Господне спасется». Лукавство здесь смерти подобно. В этом состоит наша ответственность за собственное спасение, которую так и не мог понять до конца уважаемый брат Марцинковский, а также и все остальные сторонники данного мнения.
Наше дело предупредить их о существовании опасности отпадения от спасения, их дело спасаться тем путем, каким они выберут сами. Это их законное право, их свобода выбора, которой, к сожалению, они хотят воспользоваться лишь «однажды», чтобы спастись «навеки». Однако Бог поругаем не бывает, и это, как я смею надеяться, со временем они все же поймут.
Главная
страница | Начала веры
| Вероучение | История | Богословие
Образ жизни | Публицистика | Апологетика | Архив | Творчество | Церкви | Ссылки