ИСТОКИ ВЕРОУЧЕНИЯ, НАЗЫВАЕМОГО БАПТИЗМОМ, уходят глубоко в историю христианства. История баптизма является не только историей вероисповедания, очерченного рамками протестантизма, но и историей движения, всегда характеризовавшегося духом сохранения чистоты евангельского учения. По крайней мере, в двух отношениях баптисты похожи на первых христиан — в их стремлении сохранить евангельскую простоту и свободу. Баптисты всегда стремились быть независимыми от церковных властей. В вере и практике высшим авторитетом для них являлось Священное Писание. Они утверждают, что корни баптистских принципов лежат в учении новозаветной церкви. В период средневековья, по мере того, как Церковь все больше наполнялась обрядовыми формами, многочисленные группы верующих, протестовавших против преобладания в Церкви внешних условностей, предпринимали попытки сохранить первоначальную простоту раннецерковной доктрины и устройства. Степень, с которой эти группы сохраняли верность Библии, определяла ту степень последовательности, с которой эти группы придерживались новозаветной модели. Однако точное отождествление какого-либо одного из этих ответвлений раннехристианской Церкви с вероисповеданием, называемым баптизмом, означает утверждение, не подкрепленное убедительными историческими фактами. Нельзя отрицать существование сходных черт в учениях каждой из этих раннехристианских групп и в баптизме. Однако, хотя невозможно провести четкую линию преемственности баптизма как исторической сущности по отношению к ранней Церкви, можно совершенно определенно утверждать, что история баптизма восходит ко времени протестантской Реформации.

Ниже приводится обзор происхождения тех баптистских принципов, которые были неотъемлемой частью раннего христианства, когда духовный идеал Евангелия имел доминирующее значение. Эти принципы были сохранены различными религиозными меньшинствами в период, когда средневековая Церковь подчинила этот идеал стремлению к организации и жесткому конформизму. Проведенное исследование позволяет выявить, что дух свободы, воплощенный в баптизме, уходит корнями в длительную историю следования этому духовному идеалу внутри христианства вплоть до времени появления анабаптистов в XVI веке.

СВЯЩЕННОЕ ПИСАНИЕ — ЕДИНСТВЕННАЯ НОРМА ДЛЯ ВЕРЫ И ЖИЗНИ

Основополагающий принцип баптистского учения состоит в том, что Библия представляет собой главный авторитет в вопросах веры и практики в христианской жизни. Новый Завет свидетельствует: этот принцип составлял характерную черту ранней Церкви. В соответствии с иудейской практикой чтения Писания в синагоге молодые прозелиты сделали Ветхий Завет и находящиеся в обращении новоапостольские писания предметом тщательного изучения.

Мысль о том, что отцы Церкви свидетельствовали о важности Писания не только для духовенства, но и для светских читателей, обоснованно раскрывается в работе Адольфа Гарнака "Чтение Библии в ранней Церкви" [1]. Климент Римский в главе LIII своего "Первого послания к Коринфянам" свидетельствовал христианам: "Вы знаете, и хорошо знаете Священные Писания, и разумеете слова Божий". Ученик Апостола Иоанна, Поликарп, советовал Филиппинской церкви: "Я надеюсь, что вы хорошо знаете Священное Писание и в нем нет ничего сокрытого от вас".

Даже во второй половине II в. и позднее, когда широкое распространение получили еретические толкования Писания, Церковь не изъяла Библию у мирян. Напротив, Ириней, Климент Александрийский, Тертуллиан, Ипполит и Ориген призывали христиан читать Писание. Ириней писал: "Пусть человек укроется в Церкви; пусть он научается в ее лоне и питается от Священного Писания". Климент и Тертуллиан советовали супружеским парам читать Священное Писание вместе. Ориген рекомендовал христианам читать Писание дома в течение одного или двух часов ежедневно. Он утверждал также, что отдельным мирянам — может быть, в большей степени, чем даже духовенству — открыт подлинный смысл Писания. Церковный историк конца III — начала IV веков Евсевий призывал молодых христиан знакомиться с Писанием. Он считал Библию книгой веры и дисциплины, которую должны читать и которой должны следовать все христиане — как духовенство, так и миряне.

В IV веке появились значительные расхождения в толковании Библии у Римской и Греческой Церквей. В первой не прилагали усилий к переводу Вульгаты на "варварские" языки; кроме того, все увеличивающееся количество прихожан римской церкви оставалось неграмотным. На Востоке, в творениях греческих отцов Церкви, рекомендовалась практика личного чтения Библии. Важное значение имел тот факт, что количество грамотных людей в греческом обществе было значительно большим, чем в римском.

Со временем, по мере того, как организационному аспекту христианства придавалось все большее значение, решения Вселенских соборов, декреты римского епископа и творения самих отцов Церкви, призывавших к ежедневному чтению Библии, стали приобретать такой же авторитет, как и Священное Писание. Иными словами, в глазах верующих они стали равны Писанию. В то время, как Вселенские соборы и богословы стремились подкрепить свои взгляды обращением к Писанию как к Слову Божьему, одновременно с этим существовали и те, кто критически относился к их точке зрения на толкование Писания. Таким образом, время от времени возникали меньшинства, отказывавшиеся подчиняться церковным властям, они выступали против того, что казалось им не типичным для библейских взглядов и практики. Некоторые (как, например, новатийцы в III веке и донатисты в IV веке) делали слишком большой акцент на значении крещения для спасения, однако при этом они протестовали против обмирщения и смешанного членства церкви. Павликиане VII века, бо-гомилы X века, катары или альбигойцы XII века, которые в различной степени следовали еретической манихейской доктрине дуализма, также отвергали церковную иерархию, монашество и таинства. Манихейское учение восходит к персидскому учителю Мани, который проповедовал вечный конфликт между добром и злом, духом и материей. Применявшие это учение к христианству считали Иегову воплощением зла, а Христа — воплощением добра. Иисуса Назаретского они не считали Богом, поскольку плоть, по их мнению, являлась злом.

К 1190 г. учение вальденсов оформилось в следующие принципы, схожие во многом с принципами петробрусиан (секты рационалистического толка):

Учение вальденсов стремительно распространялось, так что к концу века на их соборе присутствовало почти семьсот человек. В 1194 г. собор в Жироне запретил распространение их учения под страхом сожжения на костре. Пьер Вальдо умер около 1217 г., однако количество его последователей продолжало увеличиваться. На синоде в Тулузе в 1299 г. мирянам было запрещено чтение Библии на национальном языке. Этот запрет явился местной мерой, однако он продемонстрировал тот страх, который испытывала Римская церковь в отношении личного толкования Писания. В начале XIII века вальденсы попали в число жертв крестового похода Римской церкви против альбигойских еретиков. Известный историк средневековой инквизиции Генрих Чарльз Ли отмечает, что в ходе этих преследований "...основное преступление состояло в их любви и почитании Писания, а также настойчивых усилиях по привлечению обращенных" [2].

Лолларды — другая группа верующих из числа предшественников реформаторов. Это были смиренные светские библейские учителя, которые в конце XIV века знакомили английский народ с переводом Писания на английский язык, сделанным Джоном Уиклифом. Оксфордский ученый Джон Уиклиф начал критиковать роскошь Римской церкви и ее вмешательство в дела Англии около 1376 г. Защищаемый и поощряемый могущественным герцогом Джоном Гантским, он избежал осуждения церковного суда. После его смерти, однако, Констанцский собор (в 1415 г.) приказал эксгумировать и осквернить его останки. По мнению собора, вина Джона Уиклифа состояла в том, что особое внимание он уделял тем учениям, которые были направлены против власти и богатства иерархии, а именно:

По сути, Уиклиф стремился к возрождению духовного идеала Церкви. В этом отношении он был нонконформистом, отказывающимся согласиться с тем организационным устройством церкви, которое способствовало развитию небиблейских обычаев [3]. Влияние идей Уиклифа ясно чувствовалось в Европе: учение Яна Гуса из Богемии продолжило развитие многих идей Уиклифа. Именно поэтому богемский реформатор в 1415 г. был приговорен к мученической смерти тем самым собором, который приказал осквернить останки Уиклифа. Некоторые ученые [4], например Luetzow считают, что влияние Уиклифа на Яна Гуса не должно преувеличиваться. Такие нонконформисты, как Пьер Вальдо, Джон Уиклиф и Ян Гус, являются, по крайней мере отчасти, духовными предшественниками баптистов.

НОВОЗАВЕТНАЯ ЦЕРКОВЬ СЛАГАЕТСЯ ИЗ ВОЗРОЖДЕННЫХ ВЕРУЮЩИХ

Свидетельства авторов посланий слишком многочисленны, чтобы приводить их здесь. Однако общепризнано, что в посланиях возрождающая сила Святого Духа и личная вера указываются как необходимые условия для членства в христианской Церкви. Павел сравнивал возрождение христианина с крещением в смерть Христа и воскресением в новую жизнь, связывая символическое посвящение водного крещения с опытом воздействия смерти Христовой и воскресения в личном спасении, основанными на вере (Рим.6:1-1).

Общепризнанно, что ранняя Церковь практиковала крещение верующих обычно через погружение. "Дидахе", или "Учение двенадцати Апостолов" (одно из ранних наставлений для новообращенных, написанное, скорее всего, между 110 и 120 гг. по Р.Х.), в 7 главе предписывает произнесение определенных фраз в качестве прелюдии к крещению в проточной воде. В качестве возможной альтернативы (например, в случае отсутствия проточной воды или необходимости — при болезни) рекомендовалось окропление [5]. Около 150 г. по Р.Х. Иустин Мученик в своей "Первой Апологии" (гл.61) таким образом описал крещение верующего:

Иустин Мученик подчеркивает веру в возрождение через крещение, но из цитируемых слов становится совершенно очевидно, что, по его убеждению, крещению должны предшествовать наставления и вера. Ириней — епископ церкви в Лионе, ученик Поликарпа (бывшего, в свою очередь, учеником Апостола Иоанна) — около 180 г. по Р.Х. свидетельствовал о растущей тенденции приписывать воде божественную силу, которая считалась действенной для спасения.

В трудах Климента Александрийского, главы катехизической школы этого города, не встречается следов какого-либо знакомства с практикой крещения младенцев. Около 188 г. по Р.Х. он пишет: "Ибо наставление ведет к вере, а вера с крещением формируется Святым Духом" [8]. Тертуллиан Карфагенский (ок.200 г. по Р.Х.) склонялся к отождествлению крещения с возрождением, однако он настаивал на том, что не только духовенство, но и миряне должны получить право крестить. Тертуллиан описывает совершение крещения следующим образом:

Акцент Тертуллиана на исповедании веры, которое предшествует крещению, является еще более примечательным, поскольку крещение младенцев (в поддержку которого приводится Мф.19:14) стало распространенной практикой во времена Иринея. Упоминания о подобной практике в более ранние времена отсутствуют [10].

Епископ Карфагенский Киприан (249—258 гг. по Р.Х.) считается первым, кто выступил за крещение новорожденных младенцев. В своих суждениях он основывался на том аргументе, что они нуждаются в очищении от первородного греха. Отождествляя христианское духовенство со священством, он укрепил экк-лесиастицизм и сакраментализм. Однако практика крещения младенцев, являвшаяся выражением растущей веры в действенность внешних обрядов для спасения, распространялась, по-видимому, не очень стремительно. Так, Лаодикийский собор, состоявшийся в 267 г. по Р.Х., предписал допускать к крещению лишь тех, кто знал наизусть символ веры. В восточном христианстве следование обычаю допускать к языческим мистериям только взрослых, вероятно, обеспечило сохранение апостольской практики крещения взрослых еще несколько дольше. Епископ Афанасий Александрийский сказал об учении Христа: "Вначале, сказал Он, учите, а затем крестите; чтобы истинная вера возникла из учения, а крещение было совершено верой" [11].

Когда в 416 г. по Р.Х. на Африканском соборе в Меле возобладало мнение Августина об анафеме всех, отвергающих крещение младенцев, тогдашний папа римский согласился с этим. Однако его преемник Бонифаций I высказывал Августину сомнение в необходимости практики крещения младенцев, чьи будущие верования и поступки невозможно предугадать. Только в 604 г. по Р.Х. папа Григорий I составил первое чинопоследование для крещения младенцев. После этого лишь некоторые меньшинства изредка высказывались против подобной практики [12]. Одной из таких групп были донатисты (III в. по Р.Х.) в Северной Африке, большинство которых остались верны принципу крещения взрослых верующих. Между VIII и XIII веками в Северной Италии возникла группа, известная как патарины, осуждавшая практику крещения младенцев как ошибочную. Влияние патаринов было особенно велико в Милане. Беранжар Турский, скончавшийся в 1088 г., критически относился к преобладавшим тогда магическим концепциям таинств. За это он был осужден как еретик в Льеже. По поводу крещения он писал:

Некоторые петробрусиане в XII веке также отвергали крещение младенцев, говоря о необходимости крещения только взрослых верующих. Вальденсы изложили свою веру в крещение верующих в двенадцатой статье своего исповедания 1120 г., которая гласит:

В XIV веке Джон Уиклиф и его последователи — лолларды — отвергали крещение младенцев. В конце XV — начале XVI веков богемские братья, последователи Яна Гуса, подверглись преследованиям за отрицание необходимости крещения младенцев. Таким образом, можно сделать вывод о том, что существовала определенная преемственность среди небольших групп, которые, вероятно, придерживались новозаветной концепции возрождения и крещения верующих. Эта преемственность существовала вплоть до начала протестантской Реформации, когда данная концепция получила яркое выражение во взглядах и трудах представителей радикального крыла этого движения — анабаптистов.

СВЯЩЕНСТВО ВЕРУЮЩИХ И АВТОНОМИЯ ПОМЕСТНОЙ ЦЕРКВИ

Под термином "священство верующих" баптисты понимают то, что верующие раз и навсегда спасены благодатью через веру (Еф.2:5-10) и имеют возможность свободного общения для духовного утешения и прощения грехов с Богом Отцом посредством одного единственного Первосвященника, Спасителя нашего Иисуса Христа (Евр.9:11-28). Имея в виду этот принцип "индивидуальной компетентности под властью Божьей в вопросах религии", баптисты выступают против любого разграничения между духовенством и мирянами по степени этого священства, т.е. они антисакердотальны. Кроме того, баптисты по этой же причине воздерживаются от чрезмерной ритуальности и обрядности. Баптисты также поддерживают "автономию поместной церкви и демократическое сотрудничество между церквами". И, наконец, баптисты воздерживаются от использования символов веры для поддержания доктринальной ортодоксальности, предпочитая полагаться на способность возрожденного верующего, находящегося под водительством Святого Духа, правильно толковать Писание. Этот принцип является сердцевиной баптистской демократии, поэтому баптисты единодушны в том, что "...евангельская церковь является организованной группой крещенных верующих, равных по положению и привилегиям; управляющей своими делами под началом Христа; объединенной в вере в то, чему Он учил, давая завет исполнять то, что Он повелел; сотрудничающей с другими подобными группами в своем движении к Царству Небесному" [15].

После окончания апостольского века в жизни Церкви произошли некоторые перемены, которые привели к возникновению священства и монархического епископата [16]. Со второй половины I века Р.Х. можно проследить те перемены, которые впоследствии привели к образованию централизованной Католической церии. Падение Иерусалима и образование нееврейских церквей, отказавшихся от всего, что осталось от еврейского христианства, содействовало превращению языческого христианства в католическое. Кончина Апостолов вызвала в Церкви необходимость организации, которая в какой-то степени заменила бы бесспорный авторитет тех, кто был назначен на служение самим Иисусом Христом. К концу I века ослабела роль миссионерских служителей, пророческая деятельность пришла в упадок, появилось множество лжепророков, о которых предупреждало "Дидахе" [17]. Во II веке по Р.Х. миссионерское духовенство стало занимать подчиненное положение по отношению к местному. Крайности монтанизма привели к его осуждению организованной Церковью. Середина столетия — между падением Иерусалима и смертью Игнатия — стала свидетелем того, как глава совета пресвитеров занял положение, которое прежде занимали Апостолы. Данный процесс произошел практически без каких-либо препятствий.

Во II веке по Р.Х. тенденции, которые лишь намечались в предыдущем периоде, стали более отчетливыми. Местный епископ все определеннее превращался в официальное лицо для всей Церкви. Это относится и к Клименту Римскому, и к Игнатию Сирийскому, которые обращались с епископским авторитетом ко всем христианам. После 150 г. по Р.Х. в Малой Азии стали проводиться епископские синоды. В III веке Киприан писал о притязаниях епископов и о важности церковного собора. К III веку функции посвящения и рукоположения сосредоточились в руках епископов, которые стали подчеркивать значение апостольской преемственности. Авторитет и престиж каждой из великих церквей перешел от церкви к ее епископу [18].

Священство в ранней Церкви было организовано по модели еврейского храмового богослужения и (в некоторой степени) обрядов языческих мистических культов [19]. Сакердотализм и определенные тенденции сакраментализма, конечно же, лишили раннее христианство его простоты и преобразовали его в сакраментальную систему богослужения, которая к концу II века потребовала создания священнической должности. Организационный аспект христианства стал стремительно брать верх над его духовным идеалом.

Баптисты традиционно следовали принципу автономии поместной церкви даже тогда, когда они учили принципу священства верующих. Их модель конгрегационного церковного управления представляет собой логическое выражение идеи равенства всех веред Богом в вопросах, касающихся спасения. Децентрализации баптистского церковного устройства, несомненно, свойственны свои слабости и свои преимущества. Такое устройство сохраняет священный дух демократии, привлекая людей из народа так сильно, что баптистов часто называют "народной церковью". Подобное устройство церкви позволило баптистам перенести расколы и другие кризисы с большей гибкостью, чем церквам, имеющим более централизованное управление.

Религиозные меньшинства стремились время от времени возродить эти принципы, что отчетливо видно по протестам, раздававшимся против монархического епископства и снижения духовного уровня церкви. Первой значительной сектой, протестовавшей против смешанного членства возрожденных и невозрожденных в церкви, были монтанисты. Они являлись последователями возрожденного жреца Сивиллы по имени Монтан — уроженца Фригии, который около 150 г. по Р.Х. объявил себя пассивным орудием, находящимся под водительством Святого Духа. Последователи Монтана разделяли его стремление к аскетизму, вместе с ним они ждали предстоящего возвращения Христа на землю. Монтанисты также учили, что верующие, исполненные Духа, получают откровения, дополняющие Священное Писание. Следует признать, что их уверенность в способности верующего получать откровения непосредственно от Святого Духа представляет собой доведенную до крайности доктрину о священстве верующих. Настойчивое требование монтанистов, чтобы церковь состояла лишь из возрожденных, "духовных" христиан, оказывало сдерживающее влияние на растущее обмирщение членов церкви.

Такие группы, как новатиане, которые возникли в III веке, и донатисты, которые стали известны в VI веке, занимались перекрещиванием. Но делали они это не потому, что отвергали концепцию священнической благодати "ex opere operato" и епископат, а потому, что придавали большое значение личным качествам крестящего. Они считали, что он должен обладать чистой верой и положительной репутацией для того, чтобы крещение было действенным. Требования, предъявляемые новацианами и до-натистами к чистоте веры и поведения, являются похвальными, но то значение, которое они придавали личным качествам крестящего, не воспринималось ни баптистами, ни Церковью в целом.

С другой стороны, петробрусиане и вальденсы (XII и XIII вв.) учили священству верующих, а не священству иерархии. Их лидеры обладали властью не из-за таинства рукоположения, а благодаря доверию, которое оказывали им братья. По сути, их организация обладала демократическим характером, похожим на характер организации их духовных потомков — анабаптистов XVI века и позднейших баптистов. Петробрусиане и вальденсы отвергали таинство рукоположения и авторитет римской иерархии; они назначали своих обращенных проповедниками и создавали отдельные общины в составе Католической церкви (так же, как уэслианские общества позднее существовали в рамках Англиканской церкви) [20].

Подобные воззрения разделял и Арнольд Бресцийский, принявший мученическую смерть в 1155 г., потребовав отделения Церкви от государства и неоднократно критикуя светскую власть папства. Он пользовался большим влиянием в Ломбардии, где провозглашал принципы, схожие с принципами вальденсов [21]. Неправомерно полностью приписывать принципы священства верующих Уиклифу или Гусу, однако вполне допустим вывод, что своей борьбой за приоритет Библии в вопросах веры и за свободный доступ людей к ней они проложили путь единогласной поддержке этих принципов анабаптистами во времена протестантской Реформации.

ПРИНЦИП РЕЛИГИОЗНОЙ СВОБОДЫ И ОТДЕЛЕНИЯ ЦЕРКВИ ОТ ГОСУДАРСТВА

Вера баптистов в этот принцип основывается на библейском учении — об ответственности человека лишь перед Богом за свою вечную судьбу. Баптисты пришли к пониманию принципа о праве каждого человека на личное суждение в религиозных вопросах без какого-либо принуждения, основываясь на нижеследующих местах из Священного Писания:

В IV веке по Р.Х., в дни императора Константина, началась история гражданского признания христианства, закончившаяся формальным союзом Церкви и государства. Неудивительно, что император, привыкший считать религию департаментом государственного аппарата в интересах понимаемой им так государственной гармонии, часто вмешивался в богословские и организационные споры между представителями Церкви. В те времена еще не существовало столь четкой концепции отделения Церкви от государства, которая известна нам сегодня, но уже тогда раздавались протесты против вмешательства гражданских властей в религиозные вопросы. Например, когда Константин восстанавливал церковную собственность, конфискованную в период гонений при Диоклетиане, вопрос о государственных выплатах Африканской церкви осложнился присутствием соперничающих епископов. Одним из них был Цецилиан, избранный епископом Карфагенским в 311 г. по Р.Х. Он был рукоположен епископом, который выдал Библию для сожжения агентам Диоклетиана. Другим был Майорин, которому симпатизировали донатисты. Следует напомнить, что донатисты требовали возрожденной церкви, отказываясь согласиться с восстановлением тех, кто отступился от нее во время гонений. Император высказался в поддержку Це-цилиана, тогда донатисты апеллировали к авторитету Рима. Последовал целый ряд синодальных слушаний, последнее из которых происходило в присутствии императора в Милане в 316 г. по Р.Х.. Раскол не удалось предотвратить. Константин издает законодательный акт в пользу партии Цецилиана. Естественно, им двигало стремление сохранить единство Церкви и государства, а не желание поддержать конкретное богословское суждение [22]. Тем не менее, Константин участвовал в богословских дебатах и в решающий момент использовал свое влияние для принятия символа веры. После завершения синода Константин придал его решениям силу закона, угрожая сослать тех, кто не примет положений о вере [23].

Интересно отметить, что православные епископы утверждали право на личное суждение перед арианскими или языческими императорами во времена великих богословских споров, однако отказали в предоставлении этого права другим, когда стали могущественными. По сути, принцип религиозной свободы был практически неизвестен в римском обществе и даже в самой Церкви. Иногда, точнее, подобный глас все же раздавался, сразу решительно подавляемый отлучением и преследованиями. В средневековой Церкви росло количество злоупотреблений, некоторые группы верующих находили в себе мужество протестовать против того, что представлялось им римской тиранией. Это относится к петробрусианам (XII в.) и, еще в большей степени, к вальденсам, которые «...осуждали отлучение от истинной Церкви Христовой лишь за то, что человек придерживался определенных религиозных взглядов, и с презрением относились к исключению из числа католиков. Они лишали своих пасторов права проповедовать за безнравственность, однако нам практически ничего не известно о каких-либо других наказаниях в их братстве. Что касается гражданского вмешательства, то Аланус говорит, что "...они отвергали право преследовать людей за их религиозные взгляды и практику" [24].

В XV веке в Англии лолларды утверждали право на личное толкование Библии. За эти взгляды, а также за отказ многих из них крестить младенцев они подвергались суровым преследованиям со стороны правительства [25]. Последовательность, с которой эти изолированные группы придерживались столь великого принципа, становится еще более удивительной, если вспомнить, что в ряде трактатов, написанных в XIV веке по поводу отделения Церкви от государства, религиозная свобода не отстаивалась [26].

Как и их духовные предшественники, баптисты подчеркивают необходимость следования этим двум принципам. По сути, возникновение принципа отделения Церкви от государства является логическим следствием доктрины о религиозной свободе. Баптисты настаивают на отделении Церкви от государства именно для того, чтобы защитить свою веру, священство верующих и религиозную свободу. Под этим они подразумевают, что государство не имеет права вмешиваться в религиозные верования и практику дельных лиц или общин и что Церковь не вправе рассчитывать какую-либо финансовую поддержку со стороны государства. Таким образом, в церковное устройство был введен новый принцип добровольной поддержки Церкви. Однако большинство современных баптистов оправдывают принятие освобождения от налогов на церковную собственность тем, что государство извлекает пользу из религии и что такого рода собственность не принсит прибыли своим владельцам. Последние и так платят налог той собственности, которая является финансово-продуктивной [27].

Таковы основные моменты предварительного рассмотрения постоянного баптистского следования этим основополагающим принципам. Далее этот вопрос будет подробно исследован. Теперь остается подвести лишь краткий итог. Со времен появления в XVI веке анабаптистов и людей, называемых "баптистами", в XVII веке, вплоть до настоящего момента Библия считалась и считается у них единственным авторитетом в вопросах веры и Практики. Именно непоколебимый анабаптист Бальтазар Губмайер дерзнул бросить вызов швейцарскому реформатору Цвингли. Губмайер заявил, что Писание должно быть единственным критерием и правилом, которому должны следовать христиане.

Исследование ранних исповеданий английских баптистов позволяет сделать вывод, что они базировались только на Священном Писании. Первый самобаптист Джон Смит фактически подал пример всем последующим баптистским исповеданиям веры, изложив библейские основания, подкрепляющие каждое из утверждаемых им положений. Однако еще большее значение имела статья в "Декларации веры", составленная Томасом Хэлвисом, товарищем Смита из Амстердама. Он разошелся во взглядах со Смитом, отстаивая собственные взгляды по некоторым вопросам, и вернулся в Англию с небольшой группой арминианских баптистов, допускавших, в отличие от кальвинистов, участие свободной воли человека в деле спасения. В 1611 г., как раз накануне приезда в Англию этих людей, готовых свидетельствовать, невзирая на преследования, был составлен ряд статей веры. Двадцать третья статья гласит:

Еще более конкретно звучит утверждение знаменитого Лондонского исповедания, составленного в марте 1660 г. для представления королю Карлу II на Генеральной Ассамблее, в которой принимали участие около двадцати тысяч арминианских баптистов. Статья 23 этого исповедания гласит:

Аналогичным образом семь церквей кальвинистских (или партикулярных) баптистов в Лондоне изложили те же взгляды в своем исповедании 1644 г.:

Следует помнить также, что Филадельфийская Баптистская Ассоциация — первая подобная организация — приняла в 1742 г. последнее кальвинистское исповедание, составленное лондонскими баптистами в 1689 г. в качестве декларации веры. В свою очередь, оно стало образцом для большинства американских баптистов. Очень влиятельное и широко распространенное Нью-Хэм-пширское исповедание веры, составленное в 1830 г. комитетом баптистских конвенций Нью-Хэмпшира, является свидетельством того, что принцип главенства Писания не утратил своего значения и позднее, хотя формально оно не было утверждено этим органом. Его целью было противостоять арминианскому учению в Новой Англии. В Нью-Хэмпширском исповедании веры — наиболее конкретном из всех ранних исповеданий — содержится утверждение, касающееся Писания. Более того, это утверждение, ставшее статьей первой, оказало огромное влияние на сознание его авторов. Статья первая:

В большинстве своем баптисты до сего дня удовлетворены этой формулировкой и придерживаются сути этого утверждения.

Баптисты до настоящего времени последовательно придерживались крещения верующих как обряда, установленного нашим Господом. Вполне возможно, что их антипедобаптистское учение (то есть отрицание необходимости крещения младенцев) оказало влияние на такие педобаптистские вероисповедания, как конгрегационализм, пресвитерианство и методизм, заставив последние рассматривать крещение младенцев исключительно как посвятительную церемонию [29].

Традиция свободы, характеризовавшая ранних баптистов, была сохранена вместе с растущим осознанием ее ценности в тот период, когда религиозной и политической свободе угрожал безжалостный тоталитаризм. Зерно принципа религиозной свободы зрело в учении Лютера о праве личного толкования Библии, однако ему не хватило смелости разрешить такую свободу. Очевидно, Лютер опасался, как бы подобная свобода не разрушила государственную церковь. Таким образом, именно на долю анабаптистов и баптистов выпала миссия последовательно сохранять, а зачастую и отстаивать ценой собственной жизни право отдельных людей и групп молиться Богу по-своему и верить (или не верить) в Него. Этот принцип ясно изложен в произведениях Джона Смита и Томаса Хэлвиса, написанных в начале XVII века: эти два англичанина отказывались признать право монархов вмешиваться в религиозную жизнь своих подданных.

Эти взгляды были сохранены в различных исповеданиях веры, составленных в последующие годы. Более того, кристальную ясность они получили в учениях докторов Джона Кларка и Роджера Уильямса. История их преследований настолько хорошо известна, что здесь достаточно лишь отметить, что современные баптисты находятся в неоплатном долгу перед этими двумя людьми, смело отрицавшими право гражданского магистрата вмешиваться в вопросы совести и религии. Демократическая Америка должна быть вечно благодарна баптистам колониальной Новой Англии и Вирджинии. Именно их борьба за религиозную свободу победоносно закончилась исключением всех религиозных ограничений из Конституции Соединенных Штатов Америки.

Страх повторения подобной борьбы за религиозную свободу наряду с существованием сильного индивидуализма в религии вынудил баптистов с осторожностью относиться к утверждению богословского согласия в их рядах, каково бы ни было жизненно необходимо такое согласие для христианского общения. Большинство баптистов стремились использовать обучение и убеждение для обеспечения такого согласия. Именно с целью защиты великих принципов религиозной свободы и отделения Церкви от государства баптисты занимали антикатолическую позицию. В этом отношении они были последовательными, поскольку первыми защищали права католиков на богослужение в соответствии с требованиями их совести. Однако баптисты отказывались признать законность общепризнанного католического принципа нетерпимости. Всегда, когда возникала необходимость, они протестовали против католических требований государственной поддержки приходских школ, отказываясь в то же время признать и право протестантов на получение такой помощи. В 1940-е годы именно баптисты возглавили оппозицию американскому представительству в Ватикане на уровне президентского посланника, наделенного дипломатическими полномочиями. Будучи терпимыми людьми, они увидели необходимость сопротивления римско-католической нетерпимости.

В заключение можно сказать, что исторические факты указывают на то, что между нонконформистскими движениями, существовавшими до протестантской Реформации, и людьми, именуемыми баптистами, существует определенная историческая преемственность основополагающих принципов. Возникновение баптизма как формально организованного движения можно с уверенностью отнести к XVII веку, а духовные предшественники баптистов еще в XVI веке составляли радикальное крыло протестантского движения. Это полученное наследие не было предано забвению, что отчетливо видно при рассмотрении последующих трех с половиной веков истории баптизма.

10. Adolf von Harnack, "History of Dogma", 7 volumes (Boston, 1897), II, 142.

17. Lake, ed. "The Apostolic Fathers", 2 volumes (New York, 1930), I, 327.

20. Schaff, "History of the Christian Church", V, Part 1, 502-5.