БОГОСЛУЖЕНИЕ: БИБЛЕЙСКОЕ И СОВРЕМЕННОЕ

БОГОСЛУЖЕНИЕ: БИБЛЕЙСКОЕ И СОВРЕМЕННОЕ

Можно ли современный стиль богослужения (назовем его «новым стилем») совместить с традиционным?

Я хотел бы выразить свое мнение по этому поводу, уважая тех пасторов и христианских работников, которые склонны в той или иной мере практиковать «новый стиль». Мне ни в коей мере не хотелось бы казаться настроенным враждебно, потому что есть немало благочестивых братьев, которые считают, что такие формы богослужения вполне допустимы.

Это вовсе не значит; что они сами их внедряют, но им внушили, что сомнительные стороны в данном вопросе являются всего лишь делом личных вкусов и культурных особенностей. Поэтому для того, чтобы привлечь молодежь, они предоставляют свои церковные помещения (часто с большой неохотой) для распевания современных богослужебных песен.

Такие братья практически всегда имеют причину для озабоченности. Они не во всем согласны с новыми формами богослужения. Например, они не одобряют манипулирование эмоциями, которое практикуют сторонники «нового стиля». Они также не приемлют их крайние мистические представления в отношении общения с Богом. По сути дела, у этих братьев мало общего с этими людьми. Но, тем не менее, они считают, что, живя в современной культуре, новшества вводить необходимо, но под контролем.

Эти пасторы, употребляя новые формы богослужения, всеми силами стараются сохранять и старые. Они пытаются строго держать в узде проявление излишеств, однако считают, что полностью запрещать новые формы все же не следует.

Я вполне могу понять, что любой пастор, озабоченный воспитанием подрастающего поколения и серьезно переживающий о состоянии церквей, не желает служить препятствием для внедрения новых идей. Поэтому моя статья предназначена не для критики тех христианских работников, которые, хотя и с оговорками, стараются приспосабливаться к новым формам. Но все же я с братской настойчивостью желаю поставить на вид некоторые важные принципиальные вопросы, судьба которых находится под угрозой. Вся суть в том, что традиционные и новые формы богослужения вытекают из совершенно разных и притом прямо противоположных понятий о христианском богослужении.

«Новый стиль» берет свое начало в Калифорнии, где в конце 60-х многие хиппи обратились ко Христу и стали называть себя «Джизес пипл» (народ Иисуса). Они стали употреблять на своих собраниях тот стиль музыки, который был им привычен из жизни хиппи. В то время образовались разные христианские течения, поддерживающие такую практику, в частности хорошо известное течение «Кэлвери чапелс» (церкви Голгофы).

Богослужение «нового стиля» состояло большей частью из однокуплетных хорусов, повторяющихся бессчетное число раз. Слова этих хорусов были очень простыми — намного проще, чем слова детских песен, а их содержание — примитивным. В них почти не упоминались такие темы, как покаяние в грехах или библейские доктрины вообще. Хотя богослужение «нового стиля» вошло в обиход с благими намерениями, оно было сформировано не по библейскому образцу и не под влиянием общепринятой церковной практики. Это богослужение было зачато и сформировано в утробе медитационного мистицизма хиппи, которые до своего обращения сотнями и тысячами рассаживались на склонах калифорнийских холмов, и, покачиваясь с закрытыми глазами, доводили себя до состояния экстаза. Обратившись к Богу, хиппи внесли в свой христианский обиход привычные методы эмоциональной разрядки и чувственного удовлетворения, и, к сожалению, никто не научил их ничему лучшему.

Богослужение «нового стиля» стало быстро распространяться и смешалось с другим христианским течением, в котором практиковались новые песни, написанные в угоду тем, кто хотел бы слышать на богослужении светскую рок-музыку. Можно сказать, что в данном случае люди просто хотели приятно проводить время в мирской атмосфере. Итак, мы должны знать, что богослужение «нового стиля» произошло из этих двух источников: мистицизма хиппи и омирщвленного христианства. Оно было тут же подхвачено харизматическим движением, в котором и родилось подавляющее большинство песнопений «нового стиля».

Я не могу утверждать, что традиционные христиане, воспринявшие богослужение «нового стиля», одобряют те источники, из которых оно произошло. Но, тем не менее, мы не можем дать правильную оценку этому явлению, если не рассмотрим его истоки и целенаправленность.

Надо принять во внимание, что богослужение «нового стиля» изначально задумано как экстатическое богослужение. Другими словами, богослужение «нового стиля» предназначено главным образом для того, чтобы возбуждать у верующих чувства. Требования же Библии (как мы увидим), а также и традиционные убеждения христиан говорят о том, что поклонение Богу должно быть разумным, а эмоции должны лишь поддерживать то, что воспринято разумом. В традиционном богослужении главным образом подчеркивается важность размышления» Именно размышление вдохновляет сердце. В противоположность этому сторонники экстатического богослужения призывают к следующему: «Давайте упростим содержание. Размышление над его сутью создает препятствия. Размышление сбивает с толку. Размышление над фактами подавляет и не дает воли чувствам. Мы желаем ходить на богослужение главным образом для того, чтобы чувствовать».

Именно на такой философии основаны хорусы и песни, созданные почитателями «нового стиля». Это не мои личные выводы, а ясно выраженная цель его сторонников. Но использование музыки и пения в качестве средства для возбуждения приятных чувств и эмоционального удовольствия есть злоупотребление. Они говорят: «Мы должны найти способ возбуждения в себе этих чувств. Мы должны привести себя в движение, используя музыку или любые другие доступные средства для того, чтобы в душе зазвучали струны наших эмоций». Именно такие идеи лежать основе богослужения «нового стиля».

С другой стороны, данная особенность богослужения «нового стиля» может быть охарактеризована как мистицизм. Возможно, авторы этих песнопений не называют себя мистиками, но большинство из них верят в то, что непосредственное общение с Богом достигается внешними средствами богослужения. (Экстаз имеет отношение к тому, как человек чувствует самого себя, а мистицизм относится к тем методам, с помощью которых человек чувствует общение с Богом).

Любая попытка достичь прикосновения к Богу или общения с Богом техническими методами представляет собой ту или иную форму мистицизма. Подобная практика прямо противоположна нашему традиционному христианскому богослужению, в котором общение с Богом достигается через веру, основанную на знании, а не на эмоциях. Мы познаем Бога, Который открывается через Писание, веруем в Него и соприкасаемся с Ним верой.

Многие гимны, употребляемые в богослужении «нового стиля», описывают прикосновение к Богу (или что-то в этом роде) как нечто такое, чего можно достичь, подключив наши эмоции. Опасность такой философии нельзя недооценивать. Богослужение, основанное на возбужденных чувствах и мистике, является обманом. Оно порождает в людях крайние эмоциональные и эгоистичные настроения и ставит их главной целью личное наслаждение. Библия учит нас, что мы прикасаемся к Богу тогда, когда осмысливаем истину о Боге и приходим к Нему с верой. В результате этого у нас появляются глубокие чувства,

Дальнейшее несоответствие между традиционным и новым богослужением мы находим в том, что называют эстетическим фактором (внедрение в богослужение элементов искусства). Как мы уже заметили, традиционное богослужение утверждает истину, что человек может поклоняться Богу только посредством слов и мыслей. Эстетический же подход (повсеместно воспринятый сторонниками «нового стиля») утверждает понятие, что можно поклоняться Богу посредством человеческого искусства. Если, например, я достаточно хорошо играю на музыкальном инструменте, то я могу вполне законно поклоняться Богу посредством музыкального искусства. Бог обратит внимание на производимые мной прекрасные звуки, я могу угодить ими Богу, и Он воспримет.их как мое поклонение. Посредством моего умения я могу угождать Богу и прославлять Его. В одном англо-католическом гимне есть такие слова, хотя и неверные по смыслу:

Искусство художника и музыкальные такты
Объединились в одно целое для Твоего ублажения,

Это похоже на то, как зодчие прошлого, построившие величественные соборы, верили, что способ укладки камней и искусство витражей были актом поклонения Богу.

Хотя и правда, что Бог должен быть прославляем во всем, что мы делаем, однако акт непосредственного христианского поклонения Богу состоит из слов и мыслей, истекающих из искренних и чистых сердец.

В богослужении «нового стиля» слова используются в очень ограниченном количестве, потому что они не играют особой роли. Искусство и умелое использование технических средств считаются более сильным способом для возбуждения и увлечения людских сердец и более угодным Богу. Таким образом, богослужение нового типа несовместимо со старым по той причине, что в основе того и другого лежат совершенно разные идеи.

Мне пришлось читать книгу Джона Фрейма из Калифорнийского отделения Вестминстерской богословской семинарии «Библейское обоснование музыки современного богослужения», К моему удивлению, этот автор, будучи кальвинистским богословом, сильно склоняется в пользу нового богослужения.

Джон Фрейм, в частности, недоволен тем, что традиционное богослужение слишком сложно для восприятия. В нем употребляется чересчур много слов, оно слишком мудрено и годится только для ученых. Оно не годится для простых людей. Защищая свою критическую точку зрения, автор объявляет себя сторонником минимального количества слов для богослужения. Он пытается обойти участие разума и вместо него дать место чувствам как руководящему элементу в богослужении. Он также утверждает, что богослужение должно включать в себя и физическую составляющую часть, такую, как танцы и другие виды телодвижений. Он считает, что чувства и ощущения должны быть на подъеме, чтобы достичь Бога. Я упоминаю здесь о его книге для того, чтобы показать, что те «традиционалисты», которые приемлют новые формы поклонения, в конце концов делают полную уступку чувственным, мистическим и эстетическим идеям.

Для подтверждения традиционного понятия о богослужении обратимся к словам Господа Иисуса Христа: «Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине» (Иоан, 4:24). Прежде всего, поклонение в духе означает, что поклонение не совершается каким-либо физическим образом. В духовном поклонении нет физических элементов или действий, за исключением крещения и Вечери Господней, которые были установлены Спасителем исключительно в целях наглядного поучения. Помимо этих установлении в поклонении нет физических составляющих, кроме, возможно, благоговейного преклонения перед Господом. (Вопрос о поднятии рук будет рассмотрен в следующих главах.) Поскольку поклонение совершается духовным, а не физическим образом, становится совершенно очевидным, что мы не можем поклоняться в танце. (О танцах мы тоже поговорим в следующих главах.)

Поклонение (как духовное действие) не может достигаться путем воспроизведения мелодии или игрой на инструменте. Инструменты и музыка лишь помогают нам петь осмысленное славословие. Орган или фортепьяно могут сослужить хорошую службу как помощь в пении, но не более того. Мы не можем убрать или свести к минимуму слова и заменить их музыкой. Музыка не делает слова более угодными Богу в духовном отношении. Согласно Библии, невозможно поклоняться Богу словами и музыкой. Конечно же, музыка соответствующего стиля может помочь сосредоточить мышление, однако невозможно поклоняться Богу посредством этой музыки. Поклонение совершается не через музыку или инструменты, но через веру.

Музыкальные инструменты годятся для поклонения не более, чем отопительные радиаторы в церковном здании. Бог не запрещает разумное использование такого подспорья, но оно никогда не может стать средством поклонения.

Утверждая вышесказанное. Господь подчеркнул, что поклонение Богу должно совершаться исключительно «в истине». А это значит, что поклонение исходит из истинно чистого, честного и искреннего сердца. Это также значит, что поклонение является разумным актом. Господь сказал, что Отец ищет тех, кто поклоняется Ему разумно. Он учил, что то, о чем говорится на богослужении должно затрагивать ум и быть удобопонятным. Он утверждал, что только такое поклонение угодно Богу.

«В истине» означает также то, что поклонение должно совершаться согласно Истине или, иными словами, так, как предписано в Слове Божьем. (Вопрос о том, соответствует ли богослужение «нового стиля» правилам Писания, мы рассмотрим позже.)

Между старым и новым богослужением существует огромная разница. Употребляя эти незамысловатые короткие хорусы с повторяющимися строками и мелким содержанием на богослужении для взрослых, мы грубо нарушаем повеление Господа о разумном восприятии глубоких и славных истин. Иными словами, мы таким образом профанируем поклонение Богу.

Традиционное понимание богослужения подтверждается также в главах 4 и 5 Откровения. Эти главы открывают нам картину того, как Бог управляет Своей Церковью и как Церковь поклоняется Богу.

В центре картины находится величественный Божий престол, и на престоле, как мы видим в этих двух главах, присутствуют все три лица Божества. Престол описан возвышенным языком, а Божьи атрибуты символически выражены в драгоценных камнях и проявлении великой силы.

Перед престолом находятся четверо животных, или живых существа, чаще всего отождествляемых с херувимами, представляющими Божье правосудие. Далее мы видим величественное стеклянное море, которое многие понимают как выражение искупительных заслуг и праведности Иисуса Христа — единственного средства приближения к престолу.

Внутри и вне стеклянного моря, которое часто представляют в виде огромного круга, находятся двадцать четыре старца, представляющие двенадцать патриархов и двенадцать апостолов. Они представляют собой Церковь, состоящую из иудеев и язычников, полное собрание искупленных прошлого, настоящего и будущего.

Внутри и вне их круга находятся сонмы ангелов. Их тьмы и тысячи тысяч.

Читая эти главы, мы видим, как люди и ангелы поклоняются Богу. В Откр. 4:8 мы читаем: «И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет». Обратим внимание на небольшое слово «взывая». Здесь они выражали свое поклонение в словах.

В стихах 10-11 мы читаем: «...двадцать четыре старца падают пред Сидящим на престоле ... и полагают венцы свои пред престолом, говоря: Достоин Ты, Господи...» И снова они говорят.

В Откр. 5:8-9 мы читаем: «И когда Он взял книгу, тогда четыре животных и двадцать четыре старца пали пред Агнцем, имея каждый гусли и золотые чаши, полные фимиама, которые суть молитвы святых; И поют новую песнь...» Здесь они поют.

В стихах 11—12 мы читаем: «И я видел, и слышал голос многих Ангелов вокруг престола и животных и старцев, и число их было тьмы тем и тысячи тысяч. Которые говорили: достоин Агнец закланный...» Они говорили это.

В стихе 13 написано: «И всякое создание, находящееся на небе и на земле, и под землею и на море, и все, что в них, слышал я, говорило:

Сидящему на престоле и Агнцу благословение и честь, и слава и держава во веки веков».

В следующем стихе мы читаем, что «четыре животных говорили». Таким мы видим поклонение Богу на небе и на земле.

Они говорили и пели. В этой картине истинного поклонения Богу мы видим, что служение выражалось в словах. И потому мы со всей уверенностью утверждаем, что поклонение Богу есть словесный акт. Поклонение не состоит из слов и музыки. Музыка помогает нам в поклонении, но существенную или неотъемлемую его часть составляют слова. Не существует иного средства выражения поклонения, кроме слов. Разумное начало составляет сердцевину поклонения. Поклонение совершается в вере и любви, но оно обязательно выражается в словах, которыми мы мыслим, говорим или поем.

Надо сказать, что, если бы эта статья была напечатана 150 лет назад, большинство протестантских читателей сочли бы такой материал самим собой разумеющимся, так что его не стоило бы и печатать. Все и без того знали эти прописные истины. К сожалению, данные убеждения в наши дни выветрились из сознания верующих.

Я часто читаю лекции на эту тему, и, когда разъясняю это место, многие мои слушатели задают вопрос: «А как же тогда понимать те воздыхания неизреченные, о которых сказано в Рим. 8:26? Разве здесь не говорится о молитве без слов?»

Я отвечаю на это «нет» по той простой причине, что эти воздыхания не наши, но Святого Духа. Мы молимся своими словами, но Святой Дух в Своем величии и силе переводит эти слова на язык неба и представляет их перед престолом благодати от нашего имени. Мы не знаем, о чем молиться как должно, но Святой Дух принимает наши слабые старания, делает их прекрасными и совершенными и затем представляет перед Господом.

Мы не можем сказать: «Я могу молиться одними чувствами, даже если не могу выразить их словами». Правда, верующий может быть охвачен в молитве такими сильными чувствами, которые, кажется, совершенно исключают разум. Но если его в этот момент спросить: «О чем ты молишься?» — он будет в состоянии дать вразумительный ответ.

Истинная молитва не может быть неосмысленной. Не существует такой молитвы, которую нельзя выразить в словах. Только таким осмысленным может быть истинное поклонение, а все остальное — мистика и эмоции. Вот почему мы подчеркиваем значение разума, в то время как защитники «нового стиля» делают акцент на эмоции.

В моей книге «Эпидемия целительства» есть глава под названием «Закон здравого смысла». Эта глава становится еще более насущной ввиду широкого распространения «нового стиля». В основу главы взят текст из 2Тим. 1:7: «Ибо дал нам Бог духа не боязни, но силы и любви и целомудрия» (здесь целомудрие — здравомыслие). Глава подчеркивает центральную роль здравого смысла.

Участвуя в поклонении, мы можем проявлять самые сильные чувства, на которые способен человек, но эти чувства должны поддерживать мысль. Мы должны чувствовать что-либо, потому что мы думаем об этом. Если мы понимаем слова, то Святой Дух, Который вдохновляет всякое истинное поклонение, касается нашего ума, и мы видим смысл слов еще яснее. Он касается также нашего сердца, так что мы еще сильнее чувствуем то, что видим. Эмоции предназначены для поддержки и реакции. Они не должны быть движущей силой при поклонении Богу. Чувства нельзя возбуждать или «подстрекать» к действию музыкальным искусством.

В своих пастырских посланиях апостол Павел многократно убеждает проявлять здравомыслие. Он призывает к постоянному употреблению разума. Он настаивает на том, чтобы произносились осмысленные слова и мысли. Он говорит, что мышление должно быть всегда в рабочем состоянии, и таким образом осуждает транс и сентиментальность в богослужении.

Он призывает нас к бодрствованию. Верующие должны бодрствовать и трезвиться. Они должны проявлять во всем взвешенность и проницательность. Каждое слово гимна сначала должно пройти через разум, потому что он является главным инструментом хвалы. Павел утверждает главенствующую роль мышления.

Вопрос этот настолько важен, что Павел обращается с отдельным увещанием к служителям, старцам, старицам, к молодым братьям и сестрам. Он повторяет свое увещание многократно, особенно имея в виду употребление разума при поклонении. В 1 Коринфянам он говорит, что мы должны молиться и петь не только духом, но и умом. Участвуя в богослужении, мы размышляем и познаем. Познание и размышления являются основой богослужения.

Те, кто призывает оставить традиционное богослужение, отвергают главенствующую роль разума. Обратим на это серьезное внимание. «Новый стиль» содержит целый ряд злоупотреблений, начиная чрезмерным упрощением богослужения и заканчивая банальной эмоциональностью. Но это не библейское поклонение Богу.

Джон Фрейм в своей книге обвиняет традиционалистов в снобизме. Они якобы снобы в музыке и снобы в богословии. Ни один верующий не хотел бы слыть снобом, и такого рода обвинение звучит отпугивающе. С присущим для христиан смирением мы рассмотрим, справедливо ли такое обвинение. Может быть, мы относимся к новому богослужению с предубеждением только потому, что имеем привычку к старому? Но если «новый стиль» богослужения вызывает у нас тревогу, то это вовсе не признак снобизма. Ведь решается судьба важных принципиальных вопросов.

Джон Фрейм выражает восторг по поводу хорусов и других коротких повторяющихся песнопений. По его словам, наибольшее преимущество хорусов состоит в том, что в них выражается мало мыслей. Он берет для сравнения известный куплет из гимна Весли и объявляет его ниже рангом, чем явно бессодержательный хорус, который, по его мнению, является плодотворным средством общения. Весли, Уотс и другие авторы традиционных гимнов не устраивают его, потому что они слишком много выражают. Люди не могут усвоить их мысли, потому что их слишком много и они слишком сложны для восприятия. По его мнению, миллионы христиан на протяжении веков не могли совершать богослужение как следует. Но как в таком случае употреблять в богослужении те же Псалмы? Ведь они большей частью слишком длинны и слишком глубоки! Так, может быть, их надо отвергнуть и не считать за образец для подражания при составлении наших гимнов?

Фрейм пытается по-новому истолковать Писание для оправдания своей точки зрения на новые формы песнопения. Он приводит в пример Нова, когда тот приготовил длинные речи для того, чтобы оправдываться перед Богом, но когда, в конце концов, увидел Бога, то положил руку на уста и не мог произнести даже коротких фраз. Фрейм говорит, что именно так и надо поклоняться Богу. Традиционное богослужение — все равно что длинные речи Иова, а новое — это то, к чему Иов пришел. Минимум слов и максимум чувств — лучшее, что нам надо.

В качестве примера для подражания приводятся также Моисей и Исаия. Они молчали перед Господом и говорили очень мало. Эти примеры, по словам Фрейма, как раз и оправдывают современные формы богослужения.

Он много раз утверждает, что мы должны основываться в данном вопросе на Библии, но совсем забывает о том, что Господь оставил нам прекрасный песенник — Книгу Псалмов, чтобы мы имели понятие о правильном составлении гимнов.

Библейские истины очень точно и пропорционально передаются в традиционных гимнах, чего мы не видим в «новом стиле» богослужения. В традиционном богослужении прекрасно сочетаются славословие и молитва и целый ряд других важных тем. Песнопения «нового стиля» полностью противоречат тем принципам, по которым составлены Псалмы. Сама идея построения хорусов не имеет ничего общего с Псалмами, как видно из приведенного ниже.

Все Псалмы, за исключением пяти, состоят из простых строф, не менее пяти в каждом. Большинство Псалмов намного длиннее, и только пять Псалмов (3%) — короче. Но даже и эти короткие Псалмы нельзя приравнять к хорусам по следующим причинам:

— Псалом 116 (2 стиха). Очевидно, это было заключительное славословие для пения в конце других Псалмов или при завершении богослужения в Храме.

— Псалом 122 (4 стиха). Этот Псалом все-таки слишком длинный и содержательный, чтобы сойти за хорус. Лайт переложил этот Псалом на слова гимна в четырех куплетах (Гляжу к горам, откуда помощь мне в свой час придет. Гимны христиан № 364).

— Псалом 130 (3 стиха). Этот Псалом выражает глубокие личные чувства и должен произноситься с великим смирением. Он был предназначен для пения во время ежегодного паломничества в Иерусалим (серия «песни восхождения) и совершенно не похож на современные хорусы.

— Псалом 132 (3 стиха). Еще один Псалом для паломников. Возможно, он также произносился в качестве благословения на пищу и во времена семейных праздников.

— Псалом 133 (3 стиха). Последний из Псалмов «восхождения» предназначен для антифонного (это поочередное пение двух хоров или солиста и хора ) исполнения. В стихах 1-2 народ благословлял священников и левитов, а в стихе 3 — наоборот.

Каждый стих 135-го Псалма включает в себя припев «ибо вовек милость Его». Этот припев не похож на хорус, потому что каждый раз сопровождает слова с новым содержанием. Такой же припев встречается еще раз в Псалме 117 (стихи 1-4).

Говорят, что традиционные гимны слишком сложны для восприятия. Однако не надо забывать, что когда Господь решил даровать сборник гимнов для народа, занимавшегося земледелием и на 95% процентов необразованного, то Он дал им не книгу хорусов, а книгу Псалмов.

Ч.Г. Сперджен однажды выразил свое удовлетворение по поводу того, что центральные газеты стали приходить в города и села страны. Будучи сам человеком сельского происхождения, он прекрасно понимал ограниченность кругозора провинциальных жителей. Он говорил, что миссис Смит туповата, потому что она со своими подругами разговаривает только о мелочных вещах да о деревенских сплетнях. Газеты же, по его словам, были прекрасным средством расширить их кругозор и показать им, что делается в городах и странах за пределами их деревни.

Еще с тех времен, когда были созданы Псалмы, затем во времена Реформации и в последующие века верующие прекрасно понимали смысл богослужебных гимнов. Эти гимны всегда возвышали христиан духовно и интеллектуально. Посредством гимнов дети Божьи выражали поклонение Богу и учились великим истинам Слова Божьего. В первую очередь Библия, а затем и духовные гимны избавили многие поколения верующих от невежества и легковерия и научили их выражать поклонение Богу осмысленно и ясно. Современные же методы поклонения, наоборот, низлагают верующих до невиданной в истории степени духовного оскудения.

О МУЗЫКАЛЬНЫХ ИНСТРУМЕНТАХ

Что говорит Библия об использовании музыкальных инструментов во время богослужения? Этот вопрос в наши дни ставится особенно остро. Те, кто защищает неограниченное использование сольных инструментальных «номеров» и ансамблей, ссылаются на Ветхий Завет и говорят, что Бог разрешил участие в богослужении всех видов инструментов и больших оркестров. Они говорят, что если Бог вчера, сегодня и вовеки тот же, то Он желает, чтобы и в наши дни поклонение совершалось таким же образом.

Но действительно ли Бог разрешил использование всех видов инструментов в Ветхом Завете? Например, правда ли, что девушки плясали во время богослужения под звуки тимпана (бубна)? Действительно ли во время поклонения евреи регулярно употребляли струнные и духовые инструменты, которые воспроизводили громкую ритмичную музыку?

Даже поверхностный взгляд на библейские факты показывает, что такие утверждения абсолютно далеки от истины. В Ветхом Завете Бог установил строгие ограничения на использование инструментов. Он сделал это для того, чтобы люди не увлекались музыкой во время богослужения и чтобы человеческое искусство не затмевало его духовную сущность. Инструменты можно было употреблять только некоторые и только в определенное время. Эти ветхозаветные установления учат нас важным принципам, которые, к сожалению, абсолютно забыты сторонниками современных форм богослужения.

Мы вполне понимаем, что Церковь Иисуса Христа не подчинена правилам Ветхого Завета. Мы не обязаны соблюдать древнееврейский порядок богослужения. Однако основные принципы, установленные Богом тогда, остаются в силе и сегодня. Вот почему мы должны серьезно проверить, действительно ли Бог разрешает неограниченное использование инструментов и ритмичной музыки во время богослужения.

Перед тем как обратиться к библейским фактам, обратим внимание на одну важную особенность поклонения Богу. Защитники новых форм богослужения говорят, что во время поклонения мы можем делать едва ли не все, что угодно, лишь бы это было во славу Божью. Если мы можем играть на волынке и на барабанах дома, то мы можем использовать их во славу Божью и в церкви на богослужении. Единственное, о чем надо переживать, как они говорят, — это «вкусе» собравшейся публики. (Если, например, волынка будет оскорблять слух верующих, то единственно по этой причине она будет неприемлема для использования на богослужении.) Но все же если в принципе мы можем использовать какой-либо инструмент или стиль музыки во славу Божью дома или в обществе, то мы можем использовать все это и на богослужении. Так обычно утверждают сторонники новых форм богослужения.

Однако они упускают из виду жизненно важное библейское правило, что Бог особым образом выделил непосредственный акт богослужения среди всех остальных занятий, в которых могут участвовать верующие. Хотя все, что мы делаем, должно быть во славу Божью, все же непосредственный акт богослужения является особенным и уникальным родом деятельности и для него существуют специальные правила и установления. Как мы увидим ниже, в Ветхом Завете упоминаются восемь видов музыкальных инструментов, которые были в обиходе в те дни, и все они были дозволены для использования в личной и общественной жизни. Однако только четыре из них разрешалось применять на богослужении в доме Божьем. Для нас крайне важно знать об этом.

Возьмем, к примеру, флейту. Мы читаем в Библии о разных видах флейт. Например, свирель — флейта с 1ремя или четырьмя отверстиями. Или так называемая двойная флейта. Но ни один из видов флейты не разрешался для употребления в храмовом богослужении.

Почему? Потому что Господь учил о необходимости ограничений, чтобы верующие всем сердцем участвовали в духовном служении и их внимание не отвлекалось наличием слишком многих инструментов.

Следующие инструменты, бывшие в обиходе у евреев» но запрещенные для служения в храме, — это тимпан и «орган», который представлял собой большой свисток из семи или десяти тростниковых трубочек. Эти инструменты можно было использовать на отдыхе или во время общественных праздников, но только не в доме Божьем. Поэтому заявления о том, что можно использовать на служении любые инструменты, совершенно беспочвенны.

Откуда мы взяли эту информацию об ограничениях? Может быть, это выдумки ученых-богословов? Нет, эти требования четко выражены в Библии. В разных местах (1Парал. 15:16,28; 16:5,6,42; 25:1,6) мы читаем о том, как во времена Давида (при вдохновении от Бога) различные инструменты использовались для непосредственного богослужения в скинии и храме. Как мы увидим ниже, этот ограниченный набор инструментов был в дальнейшем запрещен даже в домашнем и личном поклонении Богу. В храме использовались только псалтирь, арфа и кимвалы.

Набор инструментов, которые Давид использовал при первой неудачной попытке вернуть ковчег, включал тимпаны (то есть бубны, литавры, барабаны — 2 Цар. 6:5; 1 Парал. 13:8). Пока ковчег находился в доме Аведдара, Давид основательно пересмотрел все приготовления для переноса ковчега и привел их в соответствие с требованиями закона. Он распорядился также и о новом порядке использования музыкальных инструментов (2 Парал. 29:25). На сей раз мы не видим тимпанов, и с этих пор тимпаны не входили в список инструментов для храмового богослужения. Вторая попытка возвращения ковчега по новым правилам была завершена без тимпанов.

На этих инструментах играли левиты. На трубах могли играть только священники, причем лишь в особо установленных случаях. История использования на богослужении труб восходит к Числам 10, где Бог установил, чтобы две серебряные трубы созывали народ к скинии. На этих трубах должны были играть священники и передавать свое искусство из поколения в поколение. Трубы употребляли во времена праздников и в новомесячия при жертвоприношениях, для напоминания народу об избавлении из египетского рабства. При этих событиях употреблялись две трубы (1 Парал. 16:6). Как исключение из правила, 120 священников играли на трубах во время освящения Соломонова храма. Тогда было собрано наибольшее собрание из всех, упоминаемых в Библии, и с наибольшим количеством жертвоприношений.

Эти четыре вида инструментов составляли половину бывших в то время в обиходе.

Во времена царя Езекии эти правила были еще раз подтверждены. В 2 Парал. 29:25-26 мы читаем: «И поставил он левитов в доме Господнем с кимвалами, псалтирями и цитрами, по уставу Давида и Гада, прозорливца царева, и Нафана пророка, так как от Господа был устав этот чрез пророков Его. И стали левиты с музыкальными орудиями Давидовыми и священники с трубами».

Только три вида инструментов употреблялись левитами и один — священниками. Но как они употребляли эти инструменты? Прочитаем следующие стихи 27-29: «И приказал Езекия вознести всесожжение на жертвенник. И в то время как началось всесожжение, началось пение Господу, при звуке труб и орудий Давида, царя Израилева. И все собрание молилось, и певцы пели, и трубили трубы, доколе не окончилось всесожжение. По окончании же всесожжения царь и все, находившиеся при нем, преклонились и поклонились».

Был ли этой музыке присущ сильный ритм? Такое утверждение — не более чем выдумка. Библия говорит, что трубы были предназначены, чтобы созывать народ на торжественные собрания и сопровождать жертвоприношения, — а это были серьезные мероприятия, внушающие священный страх перед Богом и чувство стыда за свои грехи. Именно такой смысл имеет еврейское слово «торжественные» в применении к данным собраниям. В свете этих фактов мы можем предположить, что трубы и кимвалы употреблялись для того, чтобы пробудить в людях серьезное отношение к богослужению (кимвалы отбивали такты для пения). Современные модернистские представления о богослужении явно извращают данные места Писания.

Безусловно, в богослужении присутствует элемент великой радости, но представление об оркестре в ветхозаветном храме как о бит-группе является очевидным абсурдом. Мы уже отмечали, что в этих оркестрах не было ни барабанов, ни тамбуринов, как мы видим сегодня на многих церковных платформах.

Как мы уже отмечали, на инструментах играли во время жертвоприношения, затем музыка замолкала и все присутствующие продолжали участвовать в богослужении без музыкального сопровождения.

Похоже, что во времена Давида число музыкантов в храмовом оркестре было ограничено до 27 человек (1 Парал. 25:1-5), т. е. в качестве сопровождения для столь огромного количества поющих это был весьма скромный оркестр. Оркестр, сопровождавший вторую попытку возвращения ковчега (церемония проходила на открытом воздухе), состоял из трех кимвалов, восьми псалтирей и шести цитр. После того как ковчег был помещен в скинии, количество музыкальных инструментов уменьшилось до восьми псалтирей и цитр, одного кимвала и двух труб. С тех пор менялся количественный состав оркестра, но не менялся тип инструментов. Ограничение соблюдалось и в дальнейшем. В 1 Порол. 25:1—7 говорится о присутствии на богослужении 288 музыкантов, из которых примерно 260 человек составляли хористы.

Учитывая столь ограниченное участие музыкантов, становится ясным, что музыка не должна была играть преобладающую роль и отвлекать от осознанного и прочувствованного участия в богослужении.

Спустя несколько столетий, когда Ездра и Неемия восстановили служение в храме, они строго соблюдали правило использования вышеупомянутых четырех инструментов, из чего видно, что данное правило было обязательным для иудеев (см. Езд. 3:10 и Неем. 12:27).

Эти правила впервые были установлены при возвращении ковчега и в дальнейшем строго соблюдались в храмовом богослужении. Однако в поместной синагоге был другой состав инструментов. Слово «синагога» употребляется только в Новом Завете, но мы его используем в данном случае как удобный термин для обозначения поместного или районного центра поклонения, то есть еврейской поместной церкви. Состав инструментов был намного проще, здесь отсутствовали кимвалы и трубы. Поэтому из библейских фактов совершенно невозможно вывести идею о применении в церкви остро ритмичной музыки. Струнные инструменты, используемые на «обычных» богослужениях, воспроизводили не кричащую, а благозвучную музыку.

Как видно из книги Псалмов, для музыкального сопровождения духовного пения дома и в синагоге разрешалось использовать только псалтирь и цитру. Исключение составляет Псалом 5, который исполнялся в сопровождении флейты. Этот скорбный Псалом пели во время паломничества в Иерусалим. Ударные и медные инструменты при этом исключались.

Само название книги. Псалтирь, означает сборник песен, предназначенных для пения под аккомпанемент арфы. Псалом 91 служит хорошим примером такого правила. В заголовке Псалма говорится, что это «Псалом или Песнь на день субботний». Его надо было исполнять «на десятиструнном и псалтири, с песнью на гуслях». Поскольку Псалом не предназначался для новомесячий или праздников, для его сопровождения использовались только основные струнные инструменты.

Ниже приводятся и другие Псалмы, которые исполнялись под аккомпанемент цитры и псалтири: Пс. 32,42,48,56,70,91,107,143 и 147. В заголовках Псалмов 4 и 54 встречаются названия струнных инструментов, а в Псалме 11 упоминается восьмиструнная арфа. В сопровождении этих скромных инструментов совершалось богослужение дома и в синагоге.

Хотя эти ветхозаветные правила изложены ясно и просто, иногда кажется, что мы находим в Псалмах противоречащие им утверждения. Сторонники «нового стиля» ссылаются на такие места, как Псалом 67:26, тое Давид упоминает о «девах с тимпанами», и доказывают, что этим оправдывается использование барабанов. В нескольких других Псалмах Давид тоже, кажется, противоречит своим (вернее, установленным Богом) правилам. Именно на эти стихи многие сторонники «нового стиля» ссылаются при организации таких мероприятий, как богослужения—концерты.

Но они толкуют данные стихи совершенно неправильно, потому что в таком случае Библия противоречит сама себе, а мы знаем, что в Божьем слове нет противоречий. Не может быть такого, чтобы Бог давал ясные повеления в одном месте и полностью опровергал их в другом. Данный факт должен заставить нас исследовать более тщательно те места, которые как будто противоречат правилам. Такое исследование показывает, что запрещенные инструменты использовались не на богослужении, а на гражданских праздниках, которые проводились в память об исторических сражениях.

Нельзя забывать, что народ израильский представлял собой не только религиозное, но и гражданское общество-государство. Многое из того, что им было дозволено делать как государству, не разрешалось для богослужения. Всевозможные процессии, марши победы и дни благодарения были открытыми гражданскими мероприятиями. Во время таких процессий девочки плясали и играли на тамбуринах, но подобные мероприятия не были дозволены в храме.

Упомянутая в Псалме 67 игра на тимпанах была, по всей очевидности, частью гражданского праздника. Хотя этот Псалом содержит мессианские пророчества, он основан на воспоминании о замечательной военной победе. В нем упоминаются колесницы Божьи и шествие победителя с множеством пленников, захваченных в битве. Псалом говорит также и о будущих победах.

Божья сила, о которой проповедовалось в святилище, теперь упоминается на улицах, и в честь этого «...впереди шли поющие, позади играющие на орудиях, в средине девы с тимпанами». В Псалме говорится о двух главных аспектах жизни израильтян: о гражданском празднике и о непосредственном богослужении. Поэтому здесь нет противоречия установленным правилам храмового богослужения.

В Псалме 80:1-4 снова говорится о тимпане: «Возьмите псалом, дайте тимпан, сладкозвучные гусли с псалтирью». Этот Псалом написал Асаф. Неужели он решился нарушить правила и употребить запрещенный инструмент для богослужения? Никоим образом! Этот Псалом был предназначен для того, чтобы созывать народ для поклонения Богу в праздник Кущей. Этот праздник был самый радостный из всех праздников. Он напоминал об исходе народа израильского из Египта, о странствии в пустыне и о жатве в земле обетованной. В продолжение семи дней праздника все израильтяне жили в кущах, то есть в шалашах, сделанных из пальмовых веток, напоминавших о шалашах, в которых они жили во время странствования в пустыне. Этот праздник с его жертвоприношениями бьш также и всенародным праздником урожая. В это время можно было выражать свою радость всеми доступными средствами, свойственными тому времени и культуре, поэтому во время длинных процессий паломничества в Иерусалим игралось много музыки. Естественно, здесь и девы играли на своих тимпанах, и по вечерам на привалах можно было увидеть исполнение еврейских народных танцев.

Имея в виду эти картины народного гулянья, мы поймем, что Асаф не ошибся, когда назвал в числе прочих праздничных инструментов тимпан. Заметим, что он не предписывал употребление тимпана для домашнего или храмового богослужения.

В Псалме 97:5-6 упоминается об арфе и трубе для сопровождения пения. На трубах должны были играть священники и только по особым праздникам. Поэтому мы можем быть вполне уверены, что данный Псалом, включающий в себя воспоминания о великих победах, был предназначен для богослужения в особые праздничные дни.

Как видим, правило остается в силе: тамбурины и национальные танцы предназначались для всеобщих праздников, мелодичные струнные инструменты — для обычного богослужения, а трубы и кимвалы добавлялись к ним для храмового богослужения.

Два последних Псалма все время цитируются защитниками «нового стиля» в оправдание неограниченного использования инструментов и танца во время богослужения.

В Псалме 149:3 сказано: «Да хвалят имя Его с ликами, на тимпане и гуслях да поют Ему». В контексте нашей статьи будем считать, что слово «лики» (танцы) можно действительно перевести как «танцы», хотя многие исследователи считают, что, поскольку в еврейском оригинале оно означает буквально «изгибы», «повороты», его можно отнести к изогнутой форме трубы или рога, но вовсе не к танцам.

Но нам надо выяснить, говорит ли здесь псалмопевец о богослужебном собрании или же о национальных еврейских праздниках, таких, как праздник победы, с присущими им торжествами и гуляньями? Прочитав весь Псалом до конца, мы получим ясный ответ. Данный Псалом не был предназначен для богослужебного собрания, поскольку в нем широко затрагиваются разные аспекты общественной и личной жизни. Псалмопевец призывает народ Божий радоваться во всех сферах жизни — на богослужении и в гражданском обиходе, на работе и на отдыхе. Лики, или танцы, явно относятся к области культуры и отдыха. Исследователи считают, что хороводные танцы были очень популярными в сельской местности, особенно среди подростков и детей. Эти танцы исполнялись во время больших народных праздников и не имели ничего общего с современными танцами, где основой является игра и телесное соприкосновение лиц противоположного пола.

Интересно заметить, что стих 5 призывает верующих громко славить Бога на своих ложах, а стих 6 призывает их держать в руках обоюдоострый меч. Значит ли это, что они должны были в буквальном смысле брать с собой в храм кровати и мечи и использовать их во время богослужения? Конечно, нет. Просто эти стихи охватывают разные стороны жизни народа израильского, начиная от личного поклонения Богу в вечернее время и заканчивая военной службой ради Господа.

В седьмом стихе Псалма говорится о мщении язычникам и о взятии в плен их царей. Поскольку в данном Псалме присутствуют элементы национального празднества и инсценировки военных побед, неудивительно, что в нем упоминается и о танцах с тамбуринами. Здесь нет никакого противоречия общему правилу, ограничивающему использование инструментов в храмовом богослужении. Господь желает видеть благопристойность и простоту, а не развлечение, зрелище, шум, ненужное разнообразие инструментов и человеческое хвастовство.

А как быть с Псалмом 150? Этот Псалом призывает верующих славить Бога с тамбуринами, танцами и органом наряду с разрешенными для храмового богослужения инструментами. (Мы уже говорили о том, что это был губной орган, состоявший из семи — десяти тростниковых трубочек). Псалом начинается словами: «Хвалите Бога во святыне Его, хвалите Его на тверди силы Его». Слово «святыня» здесь дословно звучит как «бесконечное величие» или «величие небес». Имеется в виду не земной храм, а храм всей Вселенной, простирающийся за пределы видимого мира, где ангелы выполняют Божьи повеления и Земля выглядит лишь маленькой пылинкой. Как же мы должны славить столь великого Бога? Некоторые толкователи считают, что здесь говорится как о земном святилище, так и о храме Вселенной. В таком случае этот Псалом относится к тем, которые охватывают все сферы жизни, включая храмовое богослужение, а также гражданскую и общественную жизнь.

Шестой стих говорит нам, что сами по себе музыкальные инструменты не могут возносить хвалу. Лишь то, что имеет дыхание, может поклоняться Богу. Только живые души могут славить Господа. В свете этого данный Псалом обретает смысл, только если его понимать образно, и в таком случае звуковые характеристики различных инструментов описывают различные чувства, присущие истинному поклонению.

Пуританский писатель Давид Диксон выразил эту мысль в своих известных комментариях на Псалмы. Он заметил, что «множество и разнообразие музыкальных инструментов превосходно раскрывают различное состояние духа у верующего и изображают подъем его чувств и способностей в поклонении Богу. Каждый из нас может воспроизводить прекрасную мелодию души для славы Божьей, каковую нельзя выразить никаким инструментом и никаким телесным действием».

Шотландский проповедник Андрей Бонар говорил: «Множество инструментов, перечисленных в данном Псалме, имеет отношение к различному способу выражения радости и возвышенных чувств у разных людей». Иными словами, перечисленные в Псалме инструменты надо понимать не в буквальном смысле, но как образное выражение различных эмоций, из которых состоит поклонение Богу от всего сердца. Таково традиционное толкование данного Псалма.

Так, труба (ст. 3) знаменует торжество победы. Наша хвала должна быть праздничной, торжественной, возвышенной. Псалтирь и гусли издают мелодичные звуки благодарности и любви. Хвала должна быть сердечной. Тимпаны и лики (танцы) говорят о кипучей энергии, усердии и упоении, свойственных детям и молодежи, вовлеченным в любимое ими дело. Хвала должна включать в себя все эти качества и настроение сердца поклоняющихся Богу.

Такой инструмент, как орган, был предназначен не для богослужения, а для развлечения, и это говорит о том, что истинная хвала должна быть для верующих предметом величайшего удовольствия, а не просто выполнением долга.

В стихе 5 говорится о кимвалах громогласных, что, очевидно, относится к громкости, силе и величии истинного поклонения.

В одном популярном издании толковой Библии говорится, что автор этого Псалма призывает прославлять Бога на всех видах музыкальных инструментов. Но слишком буквальный взгляд на данный Псалом противоречит другим местам Библии. В таком случае может показаться, что Бог в одном месте устанавливает строгие правила, а в другом месте призывает нарушать эти правила. Псалом 150 никоим образом не отменяет ограничения, установленные в Ветхом Завете на музыку при богослужении.

Нам могут возразить, что употребляемые в наши дни церковные органы представляют собой множество разных инструментов, объединенных в единое целое. Это действительно так, но надо заметить, что на органе играет один человек. Поэтому, если играть на органе благопристойно и благоразумно, можно рассматривать все его множество голосов как один инструмент.

При этом все равно остается в силе Божье правило, что музыкальные инструменты должны бить благозвучными, их число должно быть ограничено и они не должны заслонять собой осмысленную и искреннюю жертву хвалы, исходящую из глубины сердец верующих. Вывод о том, что Ветхий Завет дает добро на музыкальные излишества наших дней, основан на слишком мелком и ошибочном понимании библейских фактов.

Поклонение Богу не должно быть человеческой саморекламой, ибо Бог противится гордым. Здесь не надо рисоваться и выставлять напоказ артистические способности. Музыкальные средства не должны превращать богослужение в развлечение и затмевать собой его духовную сущность.

Традиционный взгляд воспитывает в людях благоговение и страх Божий, духовность и осмысленность. Радость должна исходить из сердца, а не быть возбужденной чрезмерным применением внешних средств.

Традиционное богослужение основано на библейских образцах, где существуют определенные ограничения. Господь позволяет Своему народу использование музыкальных инструментов в качестве вспомогательного средства для восхваления, но мы не должны злоупотреблять Его доверием. Это Господне доверие полностью игнорируется в богослужении «современного стиля».

ВОЗВРАЩЕНИЕ К БИБЛЕЙСКОМУ ОБРАЗЦУ

Какую картину богослужения можем мы нарисовать из этого стиха? Вопрос этот особенно важен, потому что данный стих является ключевым в спорах о формах богослужения. Каким должно быть богослужение: упорядоченным и благоговейным или неформальным, спонтанным, новаторским? Что должно оно больше всего затрагивать:

разум или эмоции? Прочитанный и последующие стихи дают нам ответ на эти вопросы.

Сторонники «нового стиля» утверждают, что Павел изображает здесь картину абсолютно вольного и бурного поклонения Богу. В нем участвуют многие верующие и используют при этом многие духовные дары.

Взяв эту идею за основу, сторонники «нового стиля» весьма довольны, что многие церкви в наши дни отступают от строгого, установленного стиля, который на протяжении веков был преобладающим среди любящих Библию христиан. Старомодный стиль, как они говорят, слишком ограничивает богослужение в средствах выражения, тогда как «новый стиль» ничем не ограничен и похож на служение в Коринфе.

Действительно, если посмотреть на этот стих поверхностно, может показаться, что здесь говорится о большой свободе действий и неограниченном числе участников. «Итак, что же, братия? — говорит Павел. — Когда вы сходитесь, и у каждого из вас есть псалом, есть поучение, есть язык, есть откровение, есть истолкование...»

Перед тем как проверить правильность такого вывода, вскользь заметим, что в любом случае данный стих не оправдывает музыкальные излишества приверженцев «нового стиля», так как единственное упоминание о музыке здесь ограничено «псалмами».

Но, как мы увидим ниже, в идее о неформальном и свободном богослужении, истекающей из данного стиха, есть еще один большой изъян. Здесь упускается из виду вопрос: к кому обращается Павел? Говорит ли он всей церкви или только ее руководителям? Если он говорит всей церкви, тогда действительно здесь дается описание свободного и неформального богослужения. Но если он обращается только к руководителям церкви, на которых лежит ответственность за проведение богослужения, тогда перед нами предстанет совсем другая картина. Итак, к кому же обращается Павел?

Ответ мы найдем в словах: «у каждого из вас». Кто же на самом деле проводит богослужение? Все собравшиеся или только служители?

Первый аргумент заключается в том, что коринфская церковь была очень большая численно, и поэтому было бы физически невозможно участвовать в богослужении не только всем, но даже многим из числа собравшихся. Поэтому вероятнее всего, что под словами «у каждого из вас» Павел имеет в виду только служителей церкви.

Второй аргумент в том, что Павел говорит в стихе 34: «Жены ваши в церквах да молчат», и этим сокращает слова «каждого из вас» примерно наполовину. Таким образом, если под словами «каждого из вас» понимать всю церковь, то теперь от всей церкви остается только половина*

Третий аргумент — Павел строго ограничивает число пророчествующих, говоря: «И пророки пусть говорят двое или трое, а прочие пусть рассуждают». Таким образом, количество «каждого из вас» становится еще меньше. Максимально допустимое число пророков, как мы знаем, три, а еще лучше— два человека.

А сколько пророков было в Коринфе? Мы не знаем точно, однако в Деян. 13 нам дается картина церкви в Антиохии, которая была примерно такого же размера, как и в Коринфе, и мы находим в ней только пять пророков и учителей на всю церковь. Но когда Бог Духом Святым повелел им послать на миссионерское служение Савла и Варнаву, это количество уменьшилось до трех учителей и пророков. Из этого следует, что и в библейские времена даже в больших церквях не было много учителей и пророков. Более того, эти пророки могли участвовать в служении только один за другим.

В свете вышесказанного понятие об открытом неформальном богослужении с участием всех присутствующих терпит полный крах.

Далее Павел устанавливает те же правила и говорящим на языках:

«Если кто говорит на незнакомом языке, говорите двое, или много трое, и то порознь, а один изъясняй» (ст. 27). Если не было истолкователя, а значит, и доказательства подлинности откровения, то говорящий должен был замолчать.

Итак, мы уже трижды уточняли смысл слов: «всякого из вас». Но нам предстоит уточнить его еще раз. Эти слова Павла следует понимать в контексте его общих требований, чтобы каждая церковь имела специально подготовленных и рукоположенных пасторов. С момента основания в церквях должны были избираться служители, соответствующие определенным требованиям и признанные всей церковью. Еще в те времена существовало служение учителей, назначенных церковью. Каждый желающий не мог учить церковь. Поэтому Павел никак не мог допустить, чтобы любой член церкви мог преподавать вероучение.

Итак, у нас остается открытым вопрос, что имел в виду апостол, когда говорил: «каждый из вас». Каким образом «каждый» может участвовать в служении, если Павел свел возможность участия к минимуму? На это кажущееся противоречие есть только один ответ. В данном месте Послания Павел обращается не ко всей церкви, а только к ее руководству, к тем, которые ведут служение. Каждый из них мог участвовать в служении. Это были мужи, избранные в соответствии с наставлениями Павла (которые он подробно изложил в 1Тим. 3). Если мы предположим, что Павел обращался здесь ко всей церкви, мы превратим данное место Писания в бессмыслицу.

Нас не должно удивлять, что Павел обращался к руководителям церкви, потому что в конце 12-й главы он говорил об апостолах, пророках и учителях. Затем помещена прекрасная поучительная 13-я глава о любви. А в 14-й главе следует логическое продолжение 12-й главы, обращенное к пророкам, учителям и говорящим на иных языках. (Последние были заодно и пророками, поскольку говорили боговдохновенное слово). Таким образом, мы видим, что слова, написанные в стихе 26, обращены к служащим за кафедрой. Именно в таком контексте слова: «у каждого из вас» — обретают свой прямой смысл.

Для пророков в главе 14, стих 30, есть интересное наставление: «Если же другому из сидящих будет откровение, то первый молчи». Итак, мы видим, что данный текст имеет особое отношение к людям, избранным непосредственно на служение.

Похоже, что в коринфской церкви существовала неупорядоченность среди тех, кто служил за кафедрой. Все имевшиеся в церкви одаренные учителя слишком настойчиво желали поучаствовать в служении. Для них и были написаны эти ограничивающие правила.

Таким образом, картона богослужения в 1Кор. 14 поддерживает не «новый стиль», а традиционную точку зрения библейски ориентированных верующих.

Как мы увидим далее, Павел учил, что богослужение должно быть хорошо управляемым и совершаться в благоговейном духе.

Итак, мы видим, что место из 1Кор. 14:26 адресовано руководителям церкви с требованием участвовать в богослужении упорядочение. А теперь рассмотрим другие наставления в этой же таре, где говорится более подробно об организованном характере богослужения.

Первое из этих наставлений записано в 1Кор. 14:33: «Потому что Бог не есть Бог неустройства, но мира. Так бывает во всех церквах у святых». С первого взгляда может показаться, что Павел здесь просто предостерегает, чтобы на собрании не было шума и суматохи. Но на самом деле он имеет в виду нечто другое. Греческое слово, переведенное как неустройство, означает такую ситуацию, когда люди действуют каждый по-своему. Оно описывает неуправляемый индивидуализм, доходящий до анархии.

Это греческое слово является отрицательным производным от слов «поставить на должность», или «назначить». Иными словами. Бог не является автором неконтролируемого самовыражения. Он не благословляет того, что неуместно, не устроено и не назначено заранее. Он не желает, чтобы богослужение было непродуманным и неупорядоченным. Поэтому этот стих осуждает тех руководителей, которые пускают ход служения на самотек. Он также осуждает неконтролируемое участие в богослужении всех желающих.

Безусловно, в каждом правиле есть исключения. Молитвенное собрание для членов поместной церкви предполагает участие в молитве всех желающих и не требует предварительного составления плана. Но молитвенное собрание имеет свою специфику, оговоренную в Новом Завете, и отличается по характеру от общего богослужебного собрания.

Обратим внимание на еще одно великое слово из 1Кор. 14. Павел говорит: «Потому что Бог не есть Бог неустройства, но мира». Это слово в греческом языке означает не мир в международных отношениях, но мир как противоположность вражде и разделению. Оно происходит от греческого слова «соединять». В нашем контексте это значит, что составляющие части богослужения должны согласовываться между собой. Они должны представлять собой гармоничное целое, а не нагромождение бессвязных фрагментов.

Это вовсе не значит, что служение должно носить тематический характер, в котором каждый гимн, чтение Библии и молитва согласуются с темой проповеди. Но это значит, что все библейски обоснованные части богослужения сливаются в гармоничное целое. Есть ли здесь объективное (Богоцентричное) славословие? Есть ли исповедание грехов? Есть ли субъективное (личное) благодарение? Есть ли утверждение и изложение великих библейских истин? Есть ли научение, наставление, назидание? Есть ли практическое применение, проверка своего сердца, посвящение? Есть ли молитва? Присутствуют ли все эти элементы на нашем богослужении? Если все это есть, то, по словам Павла, это и есть такое богослужение, какого требует от нас Господь.

Рассмотрим еще одно важное слово в 1Кор. 14:40 — «Только всё должно быть благопристойно и чинно». В греческом оригинале слово благопристойно означает «благообразно», «в хорошей форме». Иными словами, богослужение в первую очередь должно быть благообразным, соответствующим своему назначению. Это согласуется с тем, о чем мы говорили выше. Служение должно быть хорошо организованным. Оно должно быть продуманным и упорядоченным.

Представим себе горшечника за работой. Вот он держит в руках кусок глины и обрабатывает его на гончарном круге. Он знает, что хороший сосуд не должен быть слишком толстым вверху или внизу. Сосуд должен иметь правильные пропорции, иными словами, быть «благообразным», иметь хорошую форму.

Подобно этому и богослужение должно не только состоять из правильных компонентов, но эти компоненты должны находиться в правильной пропорции. Богослужение — не развлечение, а продуманная и уравновешенная последовательность составляющих его частей.

Богослужение должно быть подходящим местом для всего того, что свято, и неподходящим для всего мирского и плотского. Оно должно быть благоговейным по своей сути. Служителю или ведущему собрание неуместно выставлять напоказ свою личность или вести себя, как конферансье. Такое поведение не соответствует характеру богослужения.

Следующее важное слово, относящееся к богослужению, которое мы находим в 1Кор. 14:40, гласит: «Только всё должно быть благопристойно и чинно». Это очень важное по значению слово, которое говорит о необходимости установления порядка, об упорядоченности.

В армейском языке это слово означает построение в шеренгу, строй, расположение войск согласно плану генерала. В, Лук. 1:8 это же слово употреблено для описания графика службы, которую нес Захария при храме, оно переведено здесь как порядок. Порядок в богослужении означает, что служба организована согласно и соответственно библейским правилам и образцам. Конечно же, этим словом нельзя злоупотреблять и доводить дело до абсурда: мы хорошо знаем, что апостол Павел не читал свои проповеди с листа и не создавал литургию. Тем не менее, слово порядок предполагает, что церковь с радостью приемлет и подчиняется тому стилю богослужения, который дал нам Сам Бог. Здесь не должно быть никаких новаций. Никаких трюков. Никакой саморекламы. Никаких развлечений.

Во главе всех этих компонентов богослужения, установленных нашим Небесным Главнокомандующим, стоит благоговение. Порядок означает послушание Богу.

Для того чтобы проверить, правильно ли подобраны составляющие части богослужения, надо задать вопрос: есть ли для них основание в Библии? Что скажет по этому поводу Господь? Можем ли мы предположить, что Павел стал бы употреблять их на богослужении?

Итак, эти четыре выражения говорят о том, что богослужение должно быть хорошо спланированным, гармоничным, уравновешенным и соответствовать своему назначению и Божьим правилам. Неуправляемое и неформальное богослужение нельзя считать правильным. Служением должен руководить ответственный человек, и оно не должно превращаться в фестиваль или в музыкальное шоу.

В наши дни нередко можно услышать мнение, что музыка сама по себе нейтральна, в том числе и музыка на богослужении. Но на самом деле музыка не бывает нейтральной. Она обязательно оказывает влияние на наши эмоции, а потому важно, чтобы ее характер соответствовал характеру слов гимна. Музыка не должна быть чересчур яркой в мелодическом или ритмическом отношении и не должна быть слишком сложной по своему построению, потому что в таком случае она будет отвлекать наше внимание от размышления над содержанием слов.

Еще древние греческие философы учили, что музыка оказывает на душу глубокое влияние. Они считали, что с помощью музыки можно формировать характер человека (с чем мы не согласны), но мы не сомневаемся в том, что музыка способна затмевать собой истинное поклонение Богу, а также — если это мирская музыка — притуплять у верующих чувство отвращения к мирскому Августин в свое время был озабочен тем, чтобы музыка использовалась не в ущерб богослужению. Виклиф также серьезно переживал о правильном использовании музыки. Утренняя звезда Реформации любил пение, но он сказал, что если мелодия нравится ему больше, чем слова, то такая мелодия ему не нравится.

Музыка не бывает нейтральной еще ив том отношении, что она вызывает определенные ассоциации (пробуждает воспоминания). Если христианская музыка слишком близко напоминает музыку греховного мира, то нарушаются принципы библейского сепаратизма (отделения от мира). Так, например, современная так называемая христианская музыка иногда преднамеренно подражает музыке в стиле диско, потому что такой стиль нравится некоторым христианам. На самом же деле между духовной и светской музыкой существует огромное расхождение.

В наши дни бытует популярное мнение, что музыка всех христианских гимнов когда-то была светской. Многие верующие верят в это мнение. Стоило бы задать вопрос, откуда взялось такое мнение и соответствует ли оно истине.

Правда заключается в том, что это мнение совершенно беспочвенно. Те, кто верит в него, слишком доверяют источнику, из которого они его услышали. А источник, по ошибке, доверяет своему источнику и т. д. Но если мы захотим проследить происхождение этой идеи от первоисточника, то задача окажется невозможной, а сама же идея — абсолютно ложной. На самом деле это широко распространенный миф, не имеющий обоснования в истории.

Существует молва, что тот же Лютер использовал в своих гимнах «кабацкие песни» и танцевальные мелодии. Говорят, что церковная музыка всегда находилась под мирским влиянием, и музыка «нового стиля» не является исключением из этого правила.

Если эта молва достоверна, тогда теряют смысл все те места Писания, которые говорят об отделении от мира, и все то, что сказано, чтобы мы не участвовали в бесплодных делах тьмы, переворачивается вверх ногами. Действительно, как мы сможем не использовать на богослужении мирскую музыку, если наша «священная» музыка уходит в нее корнями?

Но действительно ли Лютер использовал для духовных песнопений мирскую музыку своего времени, как гласит молва? Нет, такое обвинение не имеет никакой почвы. На протяжении всей истории церкви серьезные верующие относились к музыке с особой осторожностью.

Лютер любил музыку сам и желал, чтобы пели другие. Он внес существенные изменения в церковное пение своего времени. Он хотел, чтобы гимны пелись на хорошие мелодии. До Реформации в католической церкви вообще не было общего пения. Прихожане могли только слушать. Они слушали, например, григорианские канты и другие песнопения, составлявшие церковную литургию.

Лютер сам составлял хорошие гимны, а также использовал труды других композиторов. Роберт Харрел в своей книге «Мартин Лютер, его музыка и проповедь» пишет, что Лютер написал тридцать семь хоралов. Из них пятнадцать он сочинил сам, тринадцать взял из латинских гимнов и из церковной музыки, четыре — из немецких народных духовных песен, и только в одном гимне мелодия позаимствована из светской народной музыки.

На основании этих фактов вряд ли можно доказать, что Лютер в своей церковно-музыкальной практике широко использовал мирские источники. И даже если одна мелодия взята из светской песни, вполне возможно, что эту мелодию мир украл у церкви, и Лютер всего лишь вернул ее назад (разумеется, после соответствующей адаптации и аранжировки).

Слова Лютера: «Почему все хорошие мелодии должны быть у дьявола?» — надо понимать в контексте католических кантов. Лютер был заинтересован не в том, чтобы заимствовать мелодии у мира, но в том, чтобы снабдить духовные песни хорошими мелодиями, пригодными для общего пения в церкви. Если даже использовалась светская мелодия, она претерпевала существенные изменения. Это и не удивительно, ведь великий реформатор говорил: «С особой бдительностью старайтесь избегать тех извращенных понятий, которые позволяют людям злоупотреблять этим прекрасным даром природы и искусства, используя его для удовлетворения своих сладострастных прихотей. И будьте совершенно уверены, что не кто иной, как дьявол, подстрекает людей попирать собственную человеческую природу, так что они похищают дар Божий и используют его для поклонения Божьему врагу».

Лютер ясно понимал, что по музыке можно определить как ее источник, так и сорт людей, которые используют эту музыку. В дни Лютера именно мир воровал у церкви мелодии, чтобы использовать их для непристойнь1Х трактирных песен.

Я помню времена (надеюсь, что помнят и многие мои читатели), когда в школах проводился еженедельный урок «народной песни». Разучиваемые на этих уроках песни уходили корнями в прошлые века и были достаточно безобидны для того, чтобы учить им детей. Эти песни можно было легко распознать, потому что они составляли свой особый жанр. Вполне понятно, что заимствование такого рода мелодий не было бы слишком предосудительным делом. И все же вплоть до последнего времени мелодии гимнов не были напрямую заимствованы либо сформированы под влиянием музыкальных стандартов безбожного мира.

Лютер твердо заявляет, что он никогда не использовал трактирных песен и танцевальных мелодий. Поэтому его обвиняют в том преступлении, которого он сам боялся как огня. Повторяем еще раз, что это обвинение не подтверждается историческими данными.

Реформация дала миру известный Женевский песенник. До сего дня мы поем некоторые мелодии из этого песенника. В течение нескольких веков в Христовой церкви существовал особый христианский стандарт музыки, легко отличаемый от музыки светской. «Новый стиль» богослужения в наши дни разрушает до основания этот христианский стандарт.

Некоторые заявляют, что поднятие рук во время поклонения одобряется в Библии, и поэтому ему надо дать в современном богослужении надлежащее место. Действительно, в Псалмах и в Новом Завете есть несколько мест, где говорится о поднятии рук.

Почему поднимал руки Давид? Что он хотел этим показать? В каких случаях он это делал?

Мы читаем в Псалме 27:2 «Услышь голос молений моих, когда я взываю к Тебе, когда поднимаю руки мои к святому храму Твоему».

В это время Давид бьы далеко от Иерусалима, может быть, когда убегал от Авессалома. Не имея возможности присутствовать в храме, он поднимал руки к жертвеннику в Иерусалиме. Он делал это с целью таким образом присоединиться к тем людям и священникам, которые приносили там жертвы. Не имея возможности присутствовать лично, он выражал свое единство с приносящими жертвы.

В Псалме 62:5 он говорит: «Так благословлю Тебя в жизни моей; во имя Твое вознесу руки мои». На этот раз Давид был в пустыне Иудейской, снова вдали от места жертвоприношения. Он жаждал быть во святилище (ст. 3), и в то время как приносилась вечерняя жертва, он снова поднимал руки, чтобы выразить свое соучастие в приношении жертвы.

В Псалме 140:2, вполне очевидно, описывается подобный же случай. Будучи вдали от скинии, он молился, чтобы его молитва вознеслась, как фимиам, пред лицо Божье, и поднятие рук — как жертва вечерняя.

Всякий раз, когда Давид не мог быть в скинии, он выражал этим жестом свое единство с теми, кто приносил жертвы. Его поднятие рук не было «благочестивой бутафорией», но имело вполне реальное значение.

Должны ли и мы поднимать руки? Конечно же, нет, потому что жертвоприношения такого рода в наши дни уже прекратились. Иисус Христос совершил за нас все ветхозаветные жертвы и символы. Вечерняя жертва теперь не приносится. Именно по этой причине мы не находим никаких повелений поднимать руки во время богослужения в буквальном смысле. Делая это, мы будем пытаться возродить ветхозаветное жертвоприношение и таким образом уходить от той великой Жертвы, которая была принесена однажды за всех в искупительной смерти Христа.

В трех других Псалмах поднятие рук упоминается по другому поводу. В Псалме 118:48 сказано: «Руки мои буду простирать к заповедям Твоим, которые возлюбил, и размышлять об уставах Твоих». Здесь образно говорится о послушании Богу в нашем повседневном хождении. Мы должны «простирать руки» к заповедям Божьим, как работник «простирает руки» к инструменту, т. е. берет в руки свой рабочий инструмент. В Псалме 133:2 сказано: «Воздвигните руки ваши к святилищу, и благословите Господа». Здесь говорится о священниках, которые в буквальном смысле приносили жертвы в святилище. В Псалме 142:6 сказано: «Простираю к Тебе руки мои; душа моя к Тебе, как жаждущая земля». Здесь Давид простирает руки в образном, а не в буквальном смысле, подобно тому, как ребенок тянется к матери со своей нуждой.

Когда Павел в 1 Тим. 2:8 предлагает христианам молиться, «воздевая чистые руки без гнева и сомнения», он имеет в виду духовный смысл. Было бы нелепо думать, что надо в буквальном смысле мыть руки перед молитвой, как дети моют руки перед едой, и показывать их потом Богу. В данном случае руки представляют наши дела, и Павел имеет в виду, что, прежде чем молиться, мы должны стремиться поступать свято во всех наших делах.