Дэвид Берсо

МИФЫ О ВСЕЛЕНСКИХ СОБОРАХ

Вселенский собор

Я уже говорил о том, что многие искренние исследователи, которые желают вернуться к первоначальной апостольской вере, останавливаются всего лишь на 8 столетиях. И основная причина этого — миф о семи вселенских соборах, а самый заядлый защитник и сторонник семи соборов — это православная церковь.

К примеру, вот что говорит один из ее передовых апологетов, Тимати Вейер, известный сегодня как Калистас Вейер:

«В жизни Церкви раннего византийского периода преобладающее влияние имеют семь вселенских соборов. Эти соборы исполняют двойную роль. Во-первых, они определяли и разграничивали видимую организацию Церкви, выделяя позицию Пяти великих епископов или Патриархов (как их позже стали называть). Во-вторых, что еще более важно, соборы раз и навсегда определяли учение Церкви относительно основополагающих доктрин христианской веры, Святой Троицы и воплощения Иисуса Христа».

Далее он утверждает:

«Иногда обсуждения на соборах казались абстрактными и отчужденными. Тем не менее, они имели весьма практичную цель спасения человечества. Может показаться, что Седьмой собор, который защищал святые иконы, держится несколько в стороне. Но, как и первая шесть, он был чрезвычайно обеспокоен вопросами воплощения Иисуса Христа и спасения человечества». (Страницы 28-30 его книги «Православная церковь»).

Недавно, когда двоих православных богословов попросили назвать отличительные черты их церкви, они оба указали на одно и тоже — на ее неизменность, на ее стремление оставаться верной прошлому, ее признание целостности и единства с Церковью древних времен. «Мы сохраняем Божью доктрину, неизвращенной и твердой, пока следуем той вере, которую они нам принесли. Бережём ее от порогов и отклонений, как царское сокровище и памятник величайшие ценности, ничего не добавляя и ничего не исключая из нее. Эта церковь, в неизменности для православных, выражается одним словом: «традиция».

Далее он цитирует Иоанна Дамаскина: «Мы не меняем вечные границы, установленные нашими отцами. Мы сохраняем традицию в том виде, в котором ее получили».

Далее Тимати Вейр пишет:

«Сегодня православный христианин видит в себе наследника и хранителя великого наследия прошлого. И он верит, что его долг передать это наследие будущему неповрежденным. Доктринальное определение Вселенских соборов непогрешимы. Они глаза православной церкви. Исповедание веры, выдвигаемые семью соборами, делает их вместе с Библией неизменным и окончательным авторитетом».

На первый взгляд звучит прекрасно. Но в то же время, если хорошенько подумать, некоторые из этих утверждений православной церкви не могут не вызывать тревогу у исследователей.

Ее неизменность, ее стремление оставаться верной прошлому, ее восприятие целостности и единства с церковью древних времен. Мы сохраняем Божью доктрину без порока и твердо следуем той вере, которую он нам не спасал, и бережем Ее от пороков и отклонений, как царское сокровище и памятник величайшие ценности. Ничего не добавляя и ничего не исключая из нее...

Это именно то, что я ищу, что я исследую. Это и есть цель христиан: сохранять веру и следовать ей в том виде, в котором Иисус передал ее своим апостолам, а апостолы — Церкви, ничего не добавляя и ничего не исключая. Вот чего я добиваюсь.

В этом смысле, казалось бы, у меня и у православной церкви одна цель. И по этой причине, когда-то я очень серьезно задумывался над тем, чтобы присоединиться к православной церкви. Но когда я копнул глубже, то вскоре обнаружил, что эти заявления хорошо смотрятся на бумаге, но не соответствуют Истине. А их утверждение про семь соборов — просто восхваляемый ими миф.

Мы рассмотрим эти заявления православной церкви и проверим, выдержат ли они более пристальные изучения.

Я снова процитирую Тимати Вейро.

«В жизни Церкви раннего византийского периода, преобладающее влияние имеют семь вселенских соборов. Эти соборы исполняют двойную роль. Во-первых, они определяли и разграничивали видимую организацию Церкви, выделяя позицию пяти великих епископов или патриархов (как их позже стали называть)».

Здесь два утверждения. Первое: «в жизни Церкви раннего византийского периода преобладающее влияние имеют семь вселенских соборов». Это правда.

Второе: «выделялась позиция пяти великих патриархов». И это тоже правда. К примеру, 6 канон Никейского собора гласит: «В ведомстве епископа Александрии находятся Египет, Ливия и Пентаполь. А римский епископ имеет власть над территориями под властью Рима. Это касается и епископа Антиохии и других областей, где сохраняются преимущества Церкви. Если кто-то будет поставлен епископом без соизволения митрополита, он не должен быть епископом.

А 3 канон Константинопольского собора гласит: «Константинопольский епископ да имеет преимущества в чести после римского епископа, потому что Константинополь — это новый Рим».

Вот что случилось на соборе. Вот вопрос, который мы должны задать: является ли назначение этих патриархов апостольским по происхождению или по самой своей концепции? А вот что сказал Иисус своим последователям о фарисеях:

«Связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям, а сами не хотят и перстом двинуть их; все же дела свои делают с тем, чтобы видели их люди: расширяют хранилища свои и увеличивают воскрилия одежд своих; также любят предвозлежания на пиршествах и председания в синагогах и приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: учитель! учитель! А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель - Христос, все же вы - братья; и отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах; и не называйтесь наставниками, ибо один у вас Наставник - Христос. Больший из вас да будет вам слуга: ибо, кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится» (Матфея 23:4-12).

Итак, цитата Климента Александрийского:

«Петр, Иаков и Иоанн, после вознесения Спасителя, хоть и были почтены самим Господом, не стремились к славе, а назначили Иакова Справедливого, Иакова (брата Иисуса) епископом Иерусалима.

Помните цитату Иринея: «Не допустимо утверждать, что апостолы проповедовали до того как получили исключительные знания, как некоторые смеют заявлять, хвалясь, что они совершенствуют учения апостолов. Ведь после того, как Господь воскрес из мертвых, апостолы получили силу свыше, когда на них снизошел Святой Дух. Они были полностью подготовлены и обладали совершенным знанием. Они отправились до края Земли, проповедуя Благую Вести о том добре, которое нам ниспослал Бог».

Если вернуться к 7 соборам и прочитать цитату Тимати Вейро, то придется признать, что соборы пытались улучшить модель, которую Иисус и его апостолы оставили Церкви. Но разве Христос назначал 5 патриархов? Разве Он сделал так, чтобы некоторые епископы главенствовали над другими епископами? Или может апостолы сделали это? Нет. Вы не найдете ничего подобного в Священном Писании.

12 апостолов никогда не брали на себя такую роль в возвеличивании самих себя. Павел не говорил: «Не смейте назначать епископа без моего согласия! А если это произойдет без моего позволения, то не будет он епископом». Нет. Все было не так.

Павел велел Тимофею и Титу стать рукополагающими епископами на заморских территориях. И думаю, большинство богословов согласится, что по Новому Завету епископ и пресвитер были, по сути, на равных. То есть это не является чем-то апостольским.

Уже нельзя утверждать, что вы не меняете веру, ничего не добавляете и не исключаете. Ведь вы кое-что добавили. Что-то очень значительное, когда построили мировую иерархию, когда назначили определенных лиц не только первыми в пределах их конгрегации, но и поставили главенствовать над всеми одного епископа, что противоречит концепции множественного лидерства.

Что еще хуже? Вы назначили епископов основных мирских центров власти в Александрии, Антиохии, Константинополе, Риме как тех, которые имеют власть над другими церквями в их регионе. Если это пришло не от Иисуса и его апостолов (а очевидно, что это не так), то откуда же это пришло?

Многие не знают, что слово диоцез было термином Римского правительства, который использовала языческая Римская империя. Диоцезами называли районы, на которое была разделена империя. А император и сенат назначали правителей разных диоцезов. А вот что произошло в жизни Церкви, и что интересно, сразу после того, как Константин решил распространять христианство. И ведь именно Константин призвал к тому, чтобы первый собор, кстати, как все семь соборов, создавался Римским Императором.

После того, как присоединяется мир, некрещенный римский император созывает церковный собор. Что удивительно, сразу после этого он следит за тем, чтобы Церковь была построена вместе с правительством по образцу Римской империи.

Но что же Иисус сказал бы обо всем этом? Можем не гадать, ведь Он нам заранее ответил:

«Тогда приступила к Нему мать сыновей Зеведеевых с сыновьями своими, кланяясь и чего-то прося у Него. Он сказал ей: чего ты хочешь? Она говорит Ему: скажи, чтобы сии два сына мои сели у Тебя один по правую сторону, а другой по левую в Царстве Твоем.  Иисус сказал в ответ: не знаете, чего просите. Можете ли пить чашу, которую Я буду пить, или креститься крещением, которым Я крещусь? Они говорят Ему: можем. И говорит им: чашу Мою будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься, но дать сесть у Меня по правую сторону и по левую - не от Меня [зависит], но кому уготовано Отцем Моим. Услышав [сие, прочие] десять [учеников] вознегодовали на двух братьев. Иисус же, подозвав их, сказал: вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом; так как Сын Человеческий не [для того] пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Матфея 20:20-28)

Несомненно административное изменение семи соборов противоречили самому Иисусу и тому, что Он поручал Своей Церкви. Так не надо тогда говорить о сохранении Божьей доктрины неискаженной, потому что семь соборов не сохранили Доктрину или учения Господа неискаженными, они сами же и извращают ее. А это не мелочь.

Основать церковь и менять ее таким образом, что ею управляют как мирской империей, где людям дают большую власть наподобие того, как мир дает власть своим правителям. Ведь власть портит.

Приведем цитату Калиста Софейра: «Вам это кажется чем-то хорошим? Они должны. Почему? Во послании Иуды 3 стих: «Подвизаться за веру однажды преданную святым».

Так кто же передал веру, апостолы или семь соборов?

Иисус сказал своим апостолом: «Когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину: ибо не от Себя говорить будет, но будет говорить, что услышит, и будущее возвестит вам» (Иоанна 16:13)

«Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема» (Галатам 1:8)

Мы уже говорили о том, насколько полной было вера. Ее принимали без необходимости что-то добавлять или исключать из нее. Православная церковь утверждает: «Мы сохраняем веру неискаженной». Но эта вера находится в поношении на протяжении столетий. Библия не говорит, что «мы вам даем не совсем полное, вам придется еще многое уточнить». Нет, она говорит сохранять веру однажды (то есть раз и навсегда) преданную святым. Всё, она полна. И мы уже говорим о том, как ранние христиане, доникейские христиане, считали еретиками всех, кто утверждал, что они улучшали учение апостолов.

То есть, если бы была необходимость в семи соборах, значит апостолы не справились со своей задачей. Одно из двух, либо соборы являются усовершенствованием того, что оставили апостолы, либо же — извращением их наследия. То есть, если считать, что соборы были необходимы для утверждения истинны, то они улучшили то, что передали апостолы. Получается, они представляют собой усовершенствование Нового Завета. По крайней мере, православное церковь последовательно ставит семь соборов на уровень Священного Писания и сообщает об этом верующим.

С другой стороны, если вера полная, то эти соборы — это извращение наследия апостолов. Говоря извращение, я не имею в виду то, что их утверждения обязательно должны быть неправильными. В моем понимании Господь предпочел не уточнять все до такой степени, и никто не имеет права выходить за рамки Библии, определяя веру.

Если подвергнуть учения семи соборов детальному анализу, то мы видим, что они искажали веру. Конечно, нельзя провести детальный анализ быстро, но мы рассмотрим каждый из соборов. Как я уже говорил, когда-то я очень серьезно задумывался над тем, чтобы принять православную веру.

Рассмотрим семь соборов по отдельности.

Первый и, наверное, самый известный собор — это Никейский собор. Этот собор собирался в величайший переломный момент в истории Церкви периода после Нового Завета. И, к сожалению, это не был позитивный переломный момент. Что же этот собор совершил?

Во-первых, он сформулировал Никейский символ веры и начал подавлять арианство. Борьба против арианства продолжалась в течение многих десятилетий после проведения соборов. Если вы слушали мою проповедь о Святой Троице, то вам известно, что я строго придерживаюсь Никейского символа веры. По-моему, это хорошее толкование доникейской веры с точки зрения богословия. Арианство действительно представляет ложный взгляд на Божественность Христа, поскольку отрицает Его Божественное происхождение.

Помните, основная стратегия сатаны — всегда смешивать свой яд с чем-то хорошим. Кажется, Климент Александрийский использовал это изречение в качестве иллюстрации: «если вы хотите кого-нибудь отравить, следует добавить яд в его любимый напиток или любимая блюда». Если он терпеть не может броколи, то вы не будете подмешивать яд в броколи, потому что он всё равно не станет это есть. Нет, вы подмешаете яд во что-то, что является его любимой пищей. В десерт, например. Может он любит шоколадный мус или что-то в этом роде. Вот куда нужно подмешать яд.

Сатана не глупый, он злой, но не глупый. И он тоже всё понимает. Если я хочу испортить Церковь, я должен дать ей что-то хорошее. К примеру, все деяния Константина, по-моему, он всё делал из чистых побуждений. Но я не могу читать его мысли, это может только Бог. Он делал добро для Церкви: он заново построил здания, которое были сожжены во время гонений. Но с другой стороны его влияние полностью испортило Церковь.

Библия гласит, что сатана любит маскироваться в облик ангела света. А серьезной проблемой Никейского символа веры является то, что он пытается улучшить то, что нам оставили апостолы. Он заставляет православие использовать слово, которого даже нет в Писании. Это слово «единосущный». Я согласен с этим словом, оно не вызывает у меня никаких возражений. Однако, как я уже говорил, в Библии оно не употребляется, и Церковь его не знает до II века. И только в III столетии очень немногие писатели используют это слово. А некоторые богословы сомневаются в том, были ли цитаты с этим словом оригинальный. По их мнению, они могли появиться после того, как после-никейские редакторы немного подправили эти тексты.

Но независимо от того, когда это слово впервые появилось, оно никогда не было характерной особенностью православия. Если бы Господь считал этот термин таким необходимым для спасения человечества, Он бы сделал так, чтобы это слово непременно употреблялось в Библии. Но Он так не сделал. И опять-таки уточню, это слово не вызывает у меня никаких возражений. Я считаю его ортодоксальным. Но Никейский собор и другие соборы дали ему весьма не ортодоксальную и ложную интерпретацию.

Но вся проблема в том, что это либо улучшение, и нам этот термин нужен потому, что он совершенствует учения Библии, либо же это искажение, добавление человеческой точки зрения к тому, что было вдохновлено Господом, и попытка выйти за пределы Священного Писания.

Ввиду того, что собор признает, что Господь не использует этот термин в Библии, им пришлось заявить о том, что их символ веры был заново вдохновлен Святым Духом. И, как я уже говорил, именно так утверждает православная церковь сегодня.

Вот что говорил Константин: «То, что было признано тремя сотнями епископов, не может быть ничем иным, как Божьей доктриной. Дух Святой, присутствующий в умах столь многих достойных людей, просветил их в отношении Божественной воли».

Итак, очевидно, что этот собор стал значительным поворотом, поскольку породил мысль о том, что христианство может быть усовершенствованным. И это было сделано не с помощью какого-то презренного еретического термина, а с помощью правильного слова, которое является ортодоксальным, к чему и стремились эти епископы. Но дело в том, что оно не библейское, оно выходит за пределы Библии.

Оно означает, что нашу христианскую веру можно определить более чётко, чем это сделали апостолы. А каноны этого собора гласят, что Церковь можно лучше организовать и ею можно лучше управлять, чем той Церковью, которую основали Иисус и его апостолы.

Еще одним очень серьезным аспектом первого Никейского собора был, как я уже говорил, тот факт, что его созвал римский император Константин. Это представляет собой ключевой поворот в союзе Церкви и государства. Этот союз навсегда изменил обличие официальной церкви.

На самом деле, император не только созвал собор, но даже оплатил дорогу тем епископам, которые в нём участвовали, и дал им подарки. Но и это не всё. Он фактически председательствовал на этом соборе.

Представьте себе, более 300 предположительно набожных епископов позволяют языческому императору вести церковный собор. Это многое говорит о силе слов этих людей. Далее еще хуже. Именно Константин предложил текст Никейского символа веры, и использовал свои способности к убеждению, чтобы убедить почти каждого присутствующего подписать этот документ.

И это, еще не всё. Далее, Константин использует орган светской власти в целях приведения в исполнение решения этого собора. Арий, провозглашённый на соборе еретиком (а он таковым и был), был изгнан в удалённую провинцию, тогда как раньше его отлучили бы от Церкви. Теперь же, его не только отлучают от Церкви, но и выгоняют из родного города и выселяют в отдалённый район империи.

Затем Константин приказал, чтобы все работы Ария были сожжены. Это первый пример, когда христиане сжигают те работы других христиан, которые признаны еретическими. Это создало прецедент для действий, которые нам всем известны слишком хорошо.  

Но и это еще не всё. В довершении всего Константин налагал смертную казнь на каждого, кто был бы уличён в хранении работ Ария, просто за то, что эти работы находятся в его доме, где-то там под корзинкой. Если бы об этом кто-то узнал, такого человека казнили бы и ни один из епископов, присутствующих на соборе, не возразил против этого.

Это огромное перемена в природе организованной, видимой официальной Церкви. Этот собор отмечает собой один из наиболее значительных поворотов. Я бы даже сказал, наиболее значительный поворот в истории христианства после Нового Завета, если говоря «христианство», мы подразумеваем исповедующую христианство наружную официальную Церковь.

Существовали группы верующих, такие как македоняне и новациане, которые не приняли этот собор. То есть они соглашались с Никейским символом веры, но не приняли утверждение, что собор является чем-то от Бога.

Кстати, когда епископы вернулись к своим местным церквям, по всей империи местные общины подняли большой шум: «Что вы наделали? Вы что-то добавили к символу веры?»

Дело в том, что основным символом веры до этого было то, что мы называем Апостольским символом веры. И все считали его неизменным, таким, который не подлежит изменениям, потому что Апостольский символ веры — это просто краткое изложение Нового Завета. Конечно же, он ничего не добавляет к Новому Завету, и ничего не исключает из него. Это очень сжатое изложение об основных вероучениях христианства. И его всегда было достаточно. Так почему же теперь вдруг его поменяли? В частности, добавили слово, которого даже нет в Библии. Даже если это слово и правильный термин.

Как можно утверждать, что в это нужно верить для того, чтобы быть христианином? Никейский собор поднял много шума. Прошли многие десятилетия, прежде чем этот символ был увековечен на скрижалях истории. И правительству пришлось для этого приложить много усилий.

Еще одним негативным явлением, как мы уже убедились, было то, что Никейский собор дал официальную власть римскому епископу, епископу Александрии и Константинополя, а также признал епископа Иерусалима подвластным этим трём епископам. Снова-таки — это противоречит той модели, которую создал Иисус.

Перейдем ко второму собору — Константинопольскому. Здесь рассматривалась проблема природы Святого Духа. Первый собор рассматривал вопрос Божественности Иисуса. Второй — природы Святого Духа.

Константинопольский собор внес изменение в Никейский символ веры, добавив раздел о Божественности Святого Духа.

Как и в случае с Никейским символом веры, я не имею ничего против того, что Константинопольский символ веры гласит о Святом Духе. Он не еретический. Он последовательный в отношении того, во что верили ранние христиане, а также в отношении Нового завета. Но в то же время он выходит далеко за пределы любого прямого положения Священного Писания.

В Никейском символе веры лишь одно слово выходит за пределы Библии. Все остальное довольно терпимо в том, что касается самой Библии. Но слова добавленные в Константинополе, хоть и не противоречат Библии, а определенно выходят за содержание учения апостолов. Происходит усовершенствование апостольской веры, потому что опять-таки либо чего-то раньше не хватало и нужно было добавить что-то к тому, что передали апостолы, либо таким образом вера искажалась.

Вот что говорит Григорий из Никеи в защиту слов, добавленных к Никейскому символу веры на Константинопольском соборе:

«Ветхий завет возвещал об Отце открыто, а о Сыне более смутно. Новый завет явно показывает о Божественности Сына и только предполагает Божественность Духа. Теперь же между нами витает сам Святой Дух и четко нам Себя показывает. Было небезопасно открыто восхвалять Сына в то время, когда Господь Отец все еще не был признан. Это же касается и учений о Святом Духе, в отношении периода восхваления Господа Сына».

То есть он знал, что собор совершенствует, или думает, что совершенствует, Священное Писание. Он признал, что Библия не дает деталей о Святом Духе, что она предполагает Божественность Духа. Он все это знал. Здесь речь идет о разнице между Старым и Новым заветом, между апостольскими временами и временами Ветхого завета.

Сейчас в нас пребывает Святой Дух. Я-то думал, Дух Святой пребывает в христианах современного завета, но он так пишет, будто у нас намного больше просвещения, чем у людей IV столетия. Это революционная перемена в мышлении верующих христиан.

Этот собор представляет собой новый этап упадка и низвержения официальной Церкви еще по одной причине. После Никейского собора Церковь заявила, что символ веры, принятый этим собором, был вдохновлен Господом и не подлежит изменению. Если кто-то изменит хотя бы одну статью этого текста, тот будет считаться, что он противоречит Божественному вдохновению.

И вот в Константинополе чуть более 50 лет спустя, в 381 году, они же изменяют его. Это модель поведения никогда не исчезала, несмотря на то, что православная церковь заявляет о своей неизменности. Как видим, столетие за столетием она продолжала изменяться, добавляя все новое и новое, и это еще не все.

Во многих отношениях Константинопольский собор является ярким примером того, как эти семь вселенских соборов были превращены в миф. Во-первых, Константинопольский собор посетили только 150 епископов, а это вряд ли относится к понятию Вселенской. Вселенский подразумевает весь мир, а здесь только 150 епископов. Помните, в те времена в каждом большом и маленьком городе был епископ, то есть 150 человек представляли очень и очень небольшую долю от общего количества епископов того периода.

Интересно то, что собор не планировался и даже не рассматривался как вселенский собор до тех пор, пока не прошло почти 100 лет с того момента, как он имел место.

Я говорю, что этот собор предположительно изменил Никейский символ веры, потому что до нас не дошли документы Константинопольского собора, содержащие измененные символ веры. У нас есть материалы о соборе, но они не содержат текст этого символа веры. Он не упоминается до Халкидонского собора в 451 году. То есть то, что мы сегодня называем Константинопольским символом веры, вполне возможно является полностью сфальсифицированным документом. Я имею в виду, что он, возможно, не был принят Константинопольским собором.

Еще одним странным аспектом, наталкивающим на мысль о мифе, связанным с семью соборами, является тот факт, что между Никейским собором 325 года и Константинопольским собором 381 года было много соборов. А православная церковь утверждает, что Никейский собор имел место через 50 лет после Константинопольского собора, а далее следовали еще пять.

Нет, было много соборов в промежутках между этими семью. Например, в 342 году был Сардикийский собор, а в 359 году наши эры — Селивкийский. На Константинопольском соборе не было ничего особенного, что сильно бы отличало его от этих соборов. На нем не присутствовало больше епископов или больше посланников императора, чем на этих двух соборов. Это был произвольный выбор.

Вот возьмем этот собор и скажем, что он является одним из семи соборов. А если решение этого собора нам не нравится, засунем его под коврик. И так, если посмотреть на общие соборы, которые предположительно представляли всю Церковь, то их окажется намного больше, чем семь.

Что касается римской католической церкви, я забыл, сколько у них соборов. Но намного больше семи, ведь католики верят, что вселенские соборы имели место до периода Средневековья. Но православные их не посещали, потому что православная церковь не признает их.

И даже сегодня, если спросить православного христианина, не обычного верующего а богослова, что делает эти семь соборов такими особенными по отношению к другим церковным соборам, которые созывались в то же время, вы не получите единый ответ. А все потому, что ответа нет. Это только миф, традиция, которая создала православное церковь. Потому что было множество соборов, на которых присутствовало столько же епископов, а иногда и больше, и которые официально созывалась императором. Что могло бы заставить нас отрицать все эти соборы, а не принять их?

Но, как я уже говорил, все семь вселенских соборов созывались римскими императорами. Думаю, любой объективный наблюдатель, освоивший основу христианства, увидит, что ко времени проведения Константинопольского собора изменился сам характер зримой или официальной Церкви. Теперь это была государственная религия.

Никейский собор не представлял государственную религию, но он представлял религию, пропагандирую Константином. А вот Константинопольский собор уже представляет собой государственную религию, тогда как быть язычником стало незаконно. И вот Церковь (когда я говорю Церковь, я имею в виду официальную  видимую церковь, потому что не думаю, что во II столетии была какая-либо разница между видимой Церковью и невидимой Церковью), думаю, ко времени проведения Константинопольского собора разница стала очевидной.  

И я говорю, только о видимой Церкви. Также существовала невидимая Церковь. Говоря невидимая, я не имею в виду, что доказательство ее существования невозможно найти, или что никто о ней не знал. Я имею в виду тот факт, что она была проигнорирована книгами по истории. Только в том смысле я говорю невидимое церковь. Тем не менее, многие верующие не принимали ни одно из явлений, которые имели место в то время.

Как я уже говорил, ко времени проведения Константинопольского собора, Церковь была уже тесно связана с государством. Правители-беззаконники, которые убивали собственных братьев и родичей, чтобы заполучить трон, были приняты Церковью. Им было позволено вмешиваться во внутренние дела Церкви. Когда они созывали собор, церковные епископы тут же прибегали, хоть они и были беззаконники. Их следовало отлучить от Церкви как беззаконников.

В сущности на этом этапе епископы разоблачали правителей только в том случае, если они проявляли себя еретиками в отношении богословских вопросов. Другое дело, если они проявляли себя еретиками в отношении самой сущности христианской морали. На самом деле, четко видно, что на Востоке вся видимая организованная Церковь становится подчиняемой государству.

Как я уже говорил, если император созывал собор, она тут же подчинялась. Мирской дух целиком заполнил официальную Церковь. Убийство епископов, вооруженные восстания, вызванные выборами епископов, такие вещи стали обычным явлением и никого не шокировали. Так неудивительно, что многие христиане того времени отказались принять государственную церковь как истинную Церковь Христа.

И по тем же причинам сейчас, как мне кажется, еще больше христиан отрицают всю эту видимую церковь как истинную Церковь Иисуса Христа.

В V столетии мы видим, что все великие епископы Восточной Римской империи ведут между собой ожесточенную борьбу. В частности, епископы Константинополя, Антиохии и Александрии грызутся между собой за право главенствовать над другими.

Один из канонов Константинопольского собора 381 года дал епископу Константинопольскому второе преимущество части после римского епископа.

И это особенно претило Александрийским епископом, потому что до этого у них было второе преимущество части после римских епископов. Риму это также не понравилось, потому что Константинополь появился из ниоткуда. Это даже не была одна из церквей, где проповедовали апостолы, а теперь он стал одним из пяти основных епископатов, тогда как Рим сдвинули с его место. Очевидно, что епископы Рима стали думать, что будет дальше. Станет ли Константинополь самым главным? Ведь на тот момент столицей Римской империи был Константинополь.

И снова мы видим большую связь между государством и Церковью. Столица империи вдруг становится вторым по значению епископатом Церкви. И это так противоречит тому, что создал Иисус и чему Он учил.

Итак, имело место соперничество. В частности, между Александрией и Константинополем, а также между Антиохией и Александрией, как и между Антиохией и Константинополем. Рим тоже не держался в стороне. Епископ Александрийский настолько желал сместить епископа Константинопольского, что мог бы уличить его в причастности к любому скандалу, в ереси и тому подобных вещах.

И наконец-то у него появилась такая возможность. Императоры того времени назначили Нестория из Антиохии новым епископом Константинополя. Все было так запущено, что императоры не только созывали соборы, но и назначали епископов различных городов, настолько сильным был союз между Церковью и государством.

Несторий пробыл в Константинополь совсем ненадолго, когда заметил, что многие люди в его церкви называют Марию Феотокос, то есть в переводе на русский — Богоматерью. Некоторые утверждают, что это слово следует переводить как Богородица, но как нам известно, Римская католическая церковь использует термин Богоматерь.

Итак, услышав, что люди называют Марию Богоматерью, Несторий начал проповедовать против этого титула, заявляя, что ее следует называть матерью Христа, потому что он понял, что люди очень близки к обожествлению Марии.

Несторий твердо верил в Божественность Христа, он был ярым противником арианства и даже уговорил императора преследовать тех ариан, которые все еще находились поблизости (что не делает ему чести). То есть проблема не заключалась в Божественности Христа или воплощении Иисуса Христа. Проблема была в учении о Марии. Но ни римские католики, ни православные верующие этого не признают.

Конечно, люди из Константинопольской конгрегации были недовольны Несторием. Он был чужаком, которого привезли император с императрицей. Иногда даже посреди его проповеди кто-то вскакивал и кричал: «Мария — мать Божия!»

Несторий скоро ощутил довольно сильное противостояние. В то время, если хотели кого-то осрамить, было популярно обвинять человека в том, что он не верит в Божественности Христа. Даже если сейчас люди так иногда делают в том случае, когда хотят пошатнуть авторитет того, кто им не нравится.

И так вскоре в игру включился Рим, видя здесь возможность понизить статус Константинополя. Началось противостояние между несторианами и папой римским Селестом.

Естественно, Кирилл, епископ Александрийский, не смог устоять. Это был его шанс вернуть главенство над Константинополем. Я так и представляю, как он потирает руки от радости, видя как его соперник из Константинополя попал в переплёт.

Очень скоро Кирилл стал осуждать Нестория и настраивать против него монахов из Египта. Вскоре сюда примешали всю проблему учения о Христе, хоть это и не было основным камнем преткновения. И хотя оба лагеря верили в одно и то же относительно Христа и воплощения Иисуса Христа, они разговаривали на разных языках, потому что к этому времени, как я уже говорил, Церковь считала, что она может усовершенствовать Новый Завет. То есть она вышла за пределы языка Нового Завета.

Несторий утверждал (думаю сейчас многие богословы независимо от того, протестанты они католики или же исповедуют какое-либо другое учение) согласятся с ним, что с богословской точки зрения он не имел ничего против термина Феотокос в том значении, что Иисус Божественен, а Мария носила Сына Божьего в своем череве. Но он чувствовал, как показывает история его это чувство не подвело, что этот термин можно ложно интерпретировать и лучше его не использовать. И опять-таки это не библейский термин.

Греховность этой ситуации в том, что никто не пытался понять друг друга в том числе и Несторий. Он тоже не ангел. Они все были больше заинтересованы в том, чтобы уловить епископа, который приходится им соперником, на богословской ошибке. Я и в наши дни встречаю таких людей. Если они услышат, как кто-то ошибся, то не стремятся на основе Библии объяснить этому человеку наедине в чем состоит его ошибка и таким образом помочь ему понять, что он заблуждается, конечно же, ненамеренно. Вместо этого: «Ага, я поймал его на ошибке. Он сказал так-то и так-то!» Или: «Пойду-ка я публично его раскритикую еще до того, как поговорить с этим человеком наедине».

Поскольку это было типичным для Церкви того времени, в спор вступил император и созвал собор в Эфесе, который должен был быть нейтральным. Тогда как Александрия или Константинополь не считались нейтральными городами для проведения собора. Это был 431 год, около 50 лет после проведения Константинопольского собора.

Когда в Эфес начали пребывать делегаты, они вскоре разделились на два противоположных лагеря, еще до того, как началась первая сессия собора.

Мы должны понимать, что в те времена никто не мог прилететь в Эфес, отправившись в путь за день до собора. Эти люди приезжали из отдаленных районов, поэтому не могли пребыть на место одновременно. Иногда прибытия всех делегатов ожидали в течение более месяца. Они останавливались в постоялых дворах, в монастырях и других местах.

И пока они ждали начала собора, начинали выяснять, кто же на чьей стороне, формируя таким образом политические партии и тому подобное. Епископ Эфеса, где я происходил собор, имел зуб на Нестория, поскольку тот пытался сделать епископа Эфесского подчиненным Константинополю.

Итак, епископ Эфесский собирается вместе с епископом Александрийским, и они начинают планировать, как сместить Нестория и очернить все Константинопольское епископство, вернуть его к тому положению, в котором он пребывал ранее епископ Антиохии (именно отсюда прибыл Несторий). Следовало ожидать, что делегаты из Антиохии поддержат Нестория как своего. Епископ Антиохии посылает письмо о том, что его делегация задерживается, потому что им предстояло преодолеть большое расстояние. Делегация была в пути, и в письме епископ просил подождать ее.

Это был тот шанс, которого ждал Кирилл, потому что он понимал, что эта делегация поддерживает Нестория, и если она прибудет на собор, это либо создаст тупиковую ситуацию, либо же сторонники Нестория выиграют. По этой причине они в спешке собрали собор до того, как делегаты из Антиохии прибыли на место. Они быстро осудили Нестория и отлучили его от Церкви.

И только после всего этого прибыли делегаты из Антиохи. И не только из самой Антиохи, не только из этого города, но со всей восточной части мира, где присутствовала Церковь: от Эдесы до Персидской империи (христианство проникло в Персидскую империю очень рано). То есть это были все делегаты с Востока, а они преодолели долгий путь, и когда они все же прибыли, оказалось, что прежде, чем прибыл кто-либо из тех, кто мог бы встать на другую сторону, уже состоялся самосуд, который приговорил Нестория. Конечно же, они были очень возмущены, поэтому создали собственный собор, на котором отлучили от Церкви Кирилла и Епископа Эфесского.

То есть, мы имеем два собора в Эфесе. Какой же из них от Господа? Не один из них не проводился праведным образом.

Затем прибыл император, точнее представитель императора. Он попытался помирить всех. Это ужасно, что для примирения христиан требовалось вмешательство посланника императора. Но он не смог добиться успеха. В конце концов все согласились, что пусть решит император. И тот, поразмыслив немного, решил сместить Нестория.

Какими же были последствия Эфесского собора? Думаю, каждый человек, наполненный Божьим Духом, который может отличить дух Нового Завета от того, что является внешним христианством, видит, насколько низко пала видимая Церковь того времени.

Начнем с того, что вряд ли этих людей направлял Святой Дух, ведь они действовали в таком духе, который полностью противоречит всему, чего учил Иисус, как и тому, чему учит Новый Завет.

Но намного хуже то, что этот собор, по крайней мере, первый Эфеский собор, который был собран до прибытия восточных представителей, официально признал термин Феотокос — Матерь Божья. Они заложили основы почитания Марии, что в итоге привело к ее фактическому обожествлению со стороны людей, которые были в части этой видимой Церкви. Это можно увидеть в римском католичестве и в православии, но этого нет ни в Новом Завете, ни в ранней Церкви.

Теперь Мария вдруг становится намного более почитаемой, чем апостолы, а иногда даже более почитаемой, чем Христос и Бог Отец, потому что осмелюсь предположить большинство католиков возносят молитвы Марии, чем Господу.

Думаю в этом история реабилитировала Нестория. Он утверждал, что богословски использование этого термина, возможно и правильно, я имею в виду термина Матерь Божья. Но это очень опасно и может повлечь за собой ложную интерпретацию, ведь именно так и случилось.

И это нанесло Церкви огромный ущерб. Через несколько десятилетий после проведения этого извращенного Эфесского собора, епископы Востока послали письмо, кажется римскому императору, возможно епископу Константинопольскому, что отныне они будут сами управлять своими делами на Востоке, независимо от Константинополя и Рима. Церковь Востока, хоть и практически утратила свою духовную энергию, до сих пор не приняла термин Богоматерь.

У меня такой вопрос: как можно назвать Эфеский собор вселенским? Его решения не были решением всех епископов Церкви. Это был очень разрозненный собор, который созывался в два этапа из-за того, что епископы были настроены друг против друга. В действительности решение было принято императором самостоятельно. При этом часть Церкви, как я уже говорил, Восточная часть, так никогда и не приняла термин, принятый собором. То есть нельзя говорить, что собор вселенский, ведь участие принимала только часть Церкви.

Разве можно его хотя бы частично рассматривать, как веру, ниспосланную Господом? Разве Иисус сам дал такое определение Своей матери? Нет, ни Он, ни апостолы никогда и ее так не называли. В Новом завете нет никакого титула, используемого для обозначения Марии. В работах II столетия Марию никто так не называет.

Это значительное изменение веры. Они ведь утверждали, ничего нельзя добавить к Никейскому символу веры, потому что он якобы вдохновлен Господом. А через 50 лет таки добавили, или по крайней мере говорили, что добавили, а на самом деле добавили когда-нибудь в будущем. И на этот раз они добавили совсем новое определение — Феотокос. Они добавили его к символу веры для решения технических вопросов.

Это не является частью того Никейского символа веры, который известен нам сегодня, но это часть их пренебрежительного отношения к вере. И они утверждают, что этот термин следует понимать, иначе якобы невозможно правильное понимание воплощении Иисуса Христа. Так значит у первых христиан не было правильного понимания воплощении Иисуса Христа? А у протестантов есть новое правильное понимание воплощения Иисуса Христа? Я слышал много обвинений православных и католиков в отношении протестантов, но я никогда не слышал, чтобы их обвиняли в отсутствие правильного понимания воплощения Иисуса Христа.

Это всего лишь дымовая завеса, своего рода рационализация добавления к вере чего-то, чего даже близко нет в Библии, чего Библия даже не предполагает. Рационализация того, что Марии был дан такой титул, ведь Новый завет не дает титулов никому кроме самого Иисуса.

Перейдем к четвертому собору — Холкидонскому.

Если с Эфестским собором все было плохо, то я не понимаю, как может православный с каким-либо знанием истории смотреть людям в глаза и утверждать, что Холкидонский собор был вселенским.

Кратко рассмотрим действие собора. Сейчас этот город называют Холкидон, но, по-моему, лучше говорить Холкида. Этот собор дал богословское определение воплощению Иисуса Христа.

И опять-таки, у меня нет каких-либо возражений против этого определения, которое он дает. Оно не еретическое. Но я возражаю против попытки усовершенствовать то, что оставили апостолы. Они утверждают, что ниспосланная им вера никогда не изменялась. Что за чушь!

Если бы мы спросили любого христианина любой церкви II столетия, что такое воплощение Иисуса Христа, и попросили бы его дать ему определение, то не думаю, что он бы дал определение, принятое Холкидонским собором.

И опять-таки, не потому, что это было плохое определение или объяснение. А потому, что оно слишком детальное. Это не является верой обычного христианина, ведь обычное христиане никогда так глубоко не задумывались над такими вещами.

Конечно же, этого определения нет в Библии. Ирония в том, что определение Холкидонского собора настолько детальное, что даже сегодня, не многие станут объяснять воплощение Иисуса таким образом. Я слышал, как пасторы, окончившие семинарию, пытались объяснить это определение Холкидонского собора. Все заканчивалось тем, что они говорили совсем противоположное этому определению.

Так что же, они заблудшие, они еретики, они пытаются защитить это определение, но даже они его не понимают. Они верят, что наше спасение связано с этим определением.

Это так важно, потому что от этих вещей зависит наша спасение? Разве оно зависит от обращения к Марии, как Божьей матери? Оно зависит от определения, которое может услышать каждый в тех молельных местах православной церкви, где его могут понять? Если это то, во что нам надо верить для своего спасения, то у большинства христиан серьёзные проблемы.

А как это не похоже на ту простую веру, которую передал Иисус? Я не стану зачитывать само определение. Уверен, вы сможете найти его в интернете или в библиотеке. Если сделать поиск по слову Холкидонский, обязательно найдете сам текст, а также много сопутствующей пропаганды.

Я возражаю не только против определения вещей более детально, чем это делает Библия. Меня смущает то, что этот собор совсем не был вселенским. По крайней мере, принятое им решение не было вселенским. На соборе даже не присутствовали представители самой большой в географическом аспекте церковной группы, а именно представители церкви всей территории на восток от города Эдесса. Эта территория включала церкви представителей всей Персидской империи, Индии и даже части Китая. То есть географически это была самая большая группа христианства, по крайней мере, в отношении официальной Церкви того периода. Это не была самая большая группа по количеству людей, но тем не менее они даже не участвовали в соборе.

Но что еще более важно? Два присутствовавших на соборе патриарха: епископ Александрии и епископ Антиохии отказались принять решение этого собора. Решение не было единогласным, отказались принять два патриарха, назначенные более ранними соборами. Эти две церкви до сих пор не согласны с этим решением.

Православная церковь может заявлять, что у них есть епископ Александрии, епископ Антиохии. Но эти люди не являются преемниками. Как может православное церковь игнорировать такие очевидные противоречия и утверждать, что этот собор был вселенским? Если даже не все на нем присутствовали, и важная часть Церкви отказалась его принять.

Ответ обычно такой, что они якобы не являются частью Церкви. Почему же они ею не являются? Потому что они не приняли решение Халкидонского собора. Кто не согласен с Халкидонским собором, тот не является частью Церкви.

То есть собор считается вселенским потому, что все представители Церкви с ним согласны? Ведь все, кто с ним не согласен, не являются частью Церкви? Это не есть достойное объяснение. Я даже не знаю, как это назвать.

Я пропущу пятый и шестой соборы, потому что они не являются особенными историческими вехами. Перейдем сразу к 7 собору, который имел намного большее влияния на видимою Церковь.

Будет более точнее назвать его «восьмым собором», потому что в 754 году император созвал собор, который одно время рассматривался как седьмой вселенский собор. На нем присутствовали 338 епископов.

Рассматривался вопрос поклонения иконам. Епископы собрались и осудили религиозное использование статуй, изображений и икон. Этот 7 собор имел такие же отличительные признаки, как и любой другой собор. На нем присутствовало больше епископов, чем на многих соборах, признанных вселенскими.

Насколько мне известно, его решение вряд ли можно назвать единогласным. Но оно было более сплоченным, чем, к примеру, решение Халкидонского собора. Так почему же его не считают седьмым вселенским собором?

Потому что православной церкви не нравится решение, которое он принял. И через 30 лет после этого собора умер император, который его созывал. Тогда императрица Ирина стала де факто правительницей Рима, потому что ее сын — наследник трона — еще не достиг совершеннолетия, то есть фактически именно она правила империей.

Ирине иконы нравились, поэтому она созвала собор с приблизительно таким же количеством епископов, как и у седьмого собора. Но на этот раз собор утверждает, что в преклонении перед иконами или изображениями нет ничего плохого. Что христианам следует это делать.

Вот что он говорит о том, что он называет почтенными и святыми изображениями:

«Вы должны чтить их и поклоняться им (они используют термин проксине), наше богопоклонение или служением (латрия), которая подобает единому Божеству, но почитание тому образу, который есть изображение чесного и животворящего креста и святому Евангелию, и прочим святым, фимиамом и поставлением свечей, честь воздаётся подобно благочестивому обычаю древних. Ибо честь, воздаваемая образу, переходит к первообразному, и поклоняющейся иконе поклоняется существу изображённому на ней. Ибо так утверждается учение апостолов. Это есть предание переданное нам. Мы принимаем честные иконы. Думающих иначе мы подвергаем анафеме. Да будет анафема, кто не чтит святые и изображения. Да будет анафема тем, кто называет святые изображения идолами».

Греческое слово «анафема» означает что-то посвященное злу и демонизму, проклятие. Вот так они решили. Вы видите, как они пытаются оправдаться, прикрываясь апостолами и традициями, переданными нам. Они используют цитату послания Павла к Фессалоникийцам. Разве это та традиция, которую передали апостолы? Но не будем углубляться в анализ этого отрывка.

Я уже говорил о том, как ранняя Церковь относилась к изображениям и иконам. Каждый, кто читал Библию, знает, что апостолы этому не учили. Тому, кто читал работы доникейской Церкви, очень хорошо известно, что апостолы были категорически против использования каких-либо изображений.

Они не были против искусства, ведь были найдены изображения, нарисованные в катакомбах. Но в этих катакомбах нет изображений доникейского периода, которые бы даже отдаленно напоминали иконы.

Был этот восьмой собор, как я его называю. Они называют его седьмым собором. Но седьмой собор уже проводился, и он имел все отличительные признаки вселенского собора. Но Церкви не понравилось решение этого собора, поэтому его предпочли проигнорировать назвав восьмой собор седьмым.

И как я уже говорил, были и другие соборы с такими же особенностями, но и их не называют вселенскими, потому что Церкви просто не нравятся решения, принятые на тех соборах.

А кроме того, большая часть Церкви того периода, которую я считаю очень искажённой Церковью, даже не была представлена на этом так званом седьмом вселенском соборе. Этот собор приняла ни вся западная церковь, ни церковь на Востоке от Антиохии.

В 794 году, спустя всего 10 лет после проведения этого собора, на Франкфуртский собор приехали 300 епископов из Франции и Германии, и они осудили так званый седьмой вселенский собор, объявив его решения недействительными.

Так как же можно заявлять, что это был вселенский собор, если такая большая церковная группа отказалась его принять? Если он перечеркнул то, что утвердил другой собор, всего лишь за 30 лет до этого. Даже армии на Востоке не признали этот собор, потому что они проигрывали битвы и думали, что причиной тому служили изображение и иконы. Они думали, что из-за них Господь лишил их своей защиты.

И снова они смогли все переиграть. И иконы снова были объявлены императором вне закона. Но вот трон заняла императрица, навеки возродившая использование икон в своем государстве.

Что более важно, так это то, что решения так званого седьмого вселенского собора даже отдаленно не напоминают веру Иисуса и его апостолов. Разве они когда-либо приказывали нам, что мы должны почитать иконы и изображения? Разве они говорили, что если мы ослушаемся, то будем преданы анафеме? Как может православная церковь утверждать: «Мы ничего не добавляем к вере и ничего не исключаем из нее»?

Анафема добавила огромную статью к учению о вере. Как и в случае с термином, принятым на Никейском соборе, смысл слова не противоречит Библии, но его нет в самой Библии. Это создало прецедент. Константинопольский собор вышел еще дальше за пределы Библии.

А на седьмом соборе уже нам приказывают исполнять то, что на самом деле не является библейским. Я приведу вам одну цитату из собора в Эльвире, который проводился в IV столетии, задолго до проведения собора в Эфесе, как я уже говорил. Третий канон Эльвирского собора гласит: «Да не будет никаких картин в церквях». Таким образом, картины изначально были запрещены канонами.

Церковь утверждает, что это та вера, которую передали апостолы. Но все исторические доказательства свидетельствуют о том, что вера, переданная апостолами, представляла собой нечто совершенно противоположное.

В завершении можно смело утверждать, что семь вселенских соборов — это просто миф.

Во-первых, утверждения, связанные с этими соборами не истинны. Они не только попирали веру, но в итоге совершенно изменили апостольскую веру.

Во-вторых, как мы уже убедились, они не были вселенскими. За исключением Никейского собора они никогда не представляли весь христианский мир. Основная часть видимой Церкви того времени отказалась признать третий собор, и еще большая часть Церкви отказалась бы принять его сегодня.

Двое из четырех патриархов, назначенных Никейским собором, не согласились с четвертым собором, а их церкви до сих пор не признали его.

Мы увидели, что Запад того времени был особо против так званого седьмого собора. Римская католическая церковь признала его, но его продолжают отрицать многие христиане Запада.

Мы уже обсуждали тот факт, что было проведено намного больше 7 общих соборов, и многие из них не были признаны, несмотря на то, что они имели такие же особенности, как и так званные семь вселенских соборов, признанные православной церковью.

Как я уже говорил, Римская католическая церковь заявляет о намного большем количестве вселенских соборов. Она говорит о 21 вселенском соборе. А православная церковь отрицает то, что имел место 21 собор, потому что она в них не участвовала, то есть они не были вселенскими.

Но дело в том, что Римская католическая церковь утверждает, что они были вселенскими, ведь восточные епископы не являлись уже частью Церкви. Если ты не признаёшь эти соборы, то ты не являешься частью Церкви. Следовательно, имел место 21 вселенский собор.

Разве это не тот же аргумент, который использовала православное церковь, заявляя о проведении этих семи соборов? Вот так вот. Если ты не признаёшь Халкидонский собор, Эфесский собор и так званный седьмой собор, то ты не христианин. Ты не являешься частью Церкви, тогда как соборы действительно являются вселенскими.

Таким образом, то же самое объяснение, которое Церковь использовала для своего оправдания, может быть использовано против неё.

Коптская церковь, армянская церковь и ориентальная православная церкви, такие как церковь Индии, признают только три вселенских собора. Церковь Востока, которая является преемником церкви, основанной в Персии, признаёт только два собора. Англиканская церковь традиционно признаёт четыре собора.

Так, может мне кто-то объяснить, как эти соборы могли делать непогрешимые заявления Церкви, если эта Церковь не может даже прийти к согласию в вопросе о том, сколько их было?

Итак, короче говоря, история о семи вселенских соборах — это просто миф.

Главная страница | Начала веры | Вероучение | История | Богословие
Образ жизни | Публицистика | Апологетика | Архив | Творчество | Церкви | Ссылки