Олег Нагорный

АТЕИЗМ КАК "ЗНАНИЕ" О НЕСУЩЕСТВОВАНИИ БОГА

Атеизм

Может ли атеизм доказать, что Бог не существует,
что Бога нет? Может! Должен!! Доказывает и - доказал!!!
Евграф Дулуман

Вера необходима человечеству, - это несомненно так, но только ведь не прямо же ваша вера;
ведь и мы неверующие веруем, но мы веруем обратно тому, во что веруете вы, верующие.
Людвиг Фейербах

Научно со всей достоверностью доказать бытие Бога невозможно. Но стоит ли тратить силы на поиски иных методов убедиться в его реальности, если есть люди, которые знают о Его нереальности? Уже достаточно было сказано в пользу того, что любое научное знание весьма условно и вероятностно. И все-таки, может есть способ доказать небытие Бога хотя бы со степенью достоверности науки? Во всяком случае, авторы атеистического "А-сайта", а паче всех господин Дулуман [1] , заявляют именно о своем знании о не существовании Бога [2] . Поэтому, я терпеливо прошел всеми "дорогами" и "тропинками", "проспектами" и "закоулками" этого Интернет-ресурса, удостоенными текстов профессора Дулумана. Но мои долгожданные надежды на свидание с весомым доказательством нашли лишь это чудное суждение: "Итак, нет никаких фактов, которые бы свидетельствовали о существовании Бога. Опираясь на это, мы знаем, что Бога нет" [3].

Под фактами, естественно, имеются в виду факты чувственно-эмпирического характера. Поэтому, уверен, что и любой теист не станет возражать верному выводу: Бога действительно нет… в чувственном мире. Потому Бог и есть Бог, что трансцендентен миру материального бытия. И доказать, что Бога нет в мире, доступном для научного метода, еще не значит доказать, что Бога нет вообще.

Да фактов, доказывающих существование древнеегипетской цивилизации у физики нет. Но это вовсе не аргумент в пользу отрицания существования этой цивилизации. Просто "черную кошку" нужно искать в той "комнате", где она хотя бы может быть. И если честно, то ни одна наука не может выйти за пределы изучения мира. Это не позволяет сам научный метод. Но даже если поверить во всесилие эмпирического метода науки, то и тогда аргумент доктора философских наук настолько слаб, что сам автор вынужден тут же оговориться: "Вы можете возразить, что Бог прячется в тех областях действительности, которые ещё не стали объектом научного исследования, что наука когда-то дойдёт и до открытия Бога. Готов с Вами согласиться"[4] . Далее он предлагает повременить с разговором о Боге до тех пор, пока наука не откроет Его. Но, если господин атеист не может исключить возможность того, что наука когда-либо доберется до Бога как предмета своего исследования, значит, есть вероятность, что Бог существует. А если есть таковая вероятность, то откуда же господин с философским образованием знает, что Бога непременно нет?! Знанием в науке и философии может считаться лишь тот тезис, истинность которого доказана. Но господин Дулуман не в силах доказать, что существование Бога невозможно. Значит, заявляя о своем знании о небытии Бога, он либо недомысливает, либо лжет [5] !

Другой проповедник атеизма на том же сайте признается: "Доказать небытие бога в области эмпирической аргументации можно только путем опровержения эмпирических доказательств, представленных в подтверждение существования бога. Эмпирических доказательств бытия бога нет и быть не может, поэтому опровергать нечего" [6]. Действительно, если нет доказательств, которые хотелось бы опровергнуть автору, то опровергать ему нечего. Но из этого, разумеется, невозможно заключить факт нереальности Бога [7] . Например, у Ньютона не было доказательств в пользу существования субатомного мира. Однако, это не значит, что субатомный мир появился в реальности лишь тогда, когда наука смогла получить данные в пользу его существования. До этого автор развивает тезис о сверх-чувственности Бога. А значит, вторая неправда его аргумента в том, что он бездоказательно=аксиоматично предполагает: не существует все, что не может быть дано эмпирически, т.е. что нет бытия, трансцендентного миру. Другими словами, автор ходит по порочному логическому кругу: он определяет Бога как над-мирное бытие, а чтобы доказать Его небытие ссылается на то, что над-мирного бытия не существует [8] . Или короче: трансцендентного бытия (Бога) не существует, поскольку трансцендентного бытия не существует [9] .

Следующее доказательство "знающих" атеистов характерно выразил в телеконференции Санкт-Петербургского отделения РГО, проходившей весной 2001, господин Шевелев: "Можно считать, что в принципе, берясь за изучение каждого нового природного феномена, наука не отвергает с порога гипотезу о его божественной сути и "сверхъестественности" [10] . Но проходит время, и тщательные исследования показывают подлинные, естественные причины явления, не оставляя ни малейшего места мифическим измышлениям. Так было всегда с тех пор, как существует НАУКА, которая ПОСТОЯННО ДОКАЗЫВАЕТ то, что кое-кому удобно и выгодно объявлять недоказуемым" [11] .

Ошибки у этого "доказательства" те же: 1) оно ищет вне-Вселенское бытие во Вселеной; 2) оно исходит из индуктивного мышления: вчера не нашли, сегодня не нашли, следовательно, и завтра не найдем [12]. Другой борец с религией - господин Тревогин - дает живую и очень доходчивую иллюстрацию несостоятельности этого аргумента: "Есть старый, бородатый анекдот времен сталинской борьбы за приоритет русской науки: Американцы производили у себя археологические раскопки и нашли проволоку, из чего сделали вывод, что в Америке впервые был изобретен проволочный телеграф. А русские тоже производили у себя археологические раскопки, но проволоки не нашли, из чего сделали заключение, что русские первые изобрели БЕСпроволочный телеграф. Логика точь-в-точь как с богом: искали - не нашли" [13].

Приз в номинации "самое научное доказательство небытия Бога" я бы отдал попытке "отрезать" Бога от реальности "бритвой Оккама" [14] : "Материальный Мир самодостаточен и для его существования не требуется бог как Сверхсубъект, Дух, Разум. Существование бога не подтверждается никакими реальными свидетельствами, поэтому, применив бритву Оккама, следует отсечь излишнюю, вымышленную сущность бога. Мир, природа не нуждается в боге" [15]. По крайней мере, оно может внушить недо-просвещенному рассудку "священный" трепет перед научным термином. Однако, научная честность имеет к этому внушающему аргументу целых три претензии.

Во-первых, чтобы со всех уверенностью заявить, что весь мир не нуждается в гипотезе Бога нужно знать тело мира в абсолютной полноте: "от кончиков пальцев, до кончиков ресниц", по замечанию одного рекламного ролика [16] . Но, как точно передает вывод современной гносеологии Козьма Прутков, "никто не обнимет необъятного".

Во-вторых, "Главная ошибка атеизма такого рода… - пишет доктор философских наук агностик Тихонравов, - состоит в предположении, будто сущность Бога или богов вводится сверх необходимости. Однако в мировоззрении верующего идея Бога выполняет ровно те же функции, что идея причинности, например, у атеистов. Между тем, сама идея причинности из опыта никак не выводится и доказана быть не может, то есть она в этом смысле равноценна идее Бога (по этому поводу см. сочинения великого скептика Дэвида Юма, особенно "Трактат о человеческой природе")" [17] .

Наконец, не нужно приписывать "бритве Оккама" способность доказывать неистинность отброшенной гипотезы (сущности). Уильям Оккам исходит из того, что реальность как она есть нами не может быть познана принципиально. "О вещах теперь мы знаем лишь их качества и акциденции, обнаруживаемые в опыте. Субстанция [т.е. объективный мир вещей в своей сущности - О.Н.] - разве что неизвестная реальность, ради которой вряд ли следует поступаться принципом экономии разума" [18] . Поэтому, "бритва Оккама" открывает дорогу типу мышления в духе "экономии", выбрасывающей за борт все лишнее, среди которого оказываются метафизические понятия, на коих покоятся науки и сама реальность [выделено мной - О.Н.], правило которого не принимать гипотезы ad hoc (к этому, кстати), каузальные [причинные - О.Н.] связи" [19] . И поскольку реальность непознаваема, есть смысл иметь дело только с собственными чувственными впечатлениями о неведомом мире, не тратя попусту времени на попытки истинной его реконструкции. Поэтому, "бритва Оккама", отсекая все непрактичное и неудобное для мышления, не претендует на установление истины. "Так, В. Оккам полагает, что две из четырех аристотелевских причин - причина действующая и причина целевая (финальная) - в большинстве случаев излишни и ничего не добавляют к пониманию явлений. Согласно В. Оккаму, движение предметов необязательно нуждается в объяснении при помощи аристотелевской любви к Богу…, хотя возможно, что так оно и есть" [20] . В самом деле, наука развивается благодаря постоянному введению новых сущностей, о которых можно было бы предположить и раньше, но которые не рассматривались тогда, поскольку были излишни. И наоборот, то, что раньше считалось необходимой сущностью и занимало на полке науки почетное место знания, часто с накоплением данных переноситься в древнюю витрину музея научных заблуждений.

Звание самого точного аргумента по праву принадлежит попытке переложить вопрос на язык математики: "если учесть… то, что существует буквально неисчислимое количество богов разных религий, то реальность утверждения любого вероисповедного богослова о существовании того Бога, в которого он верит, - оказывется бесконечно малой величиной" [21]. На атеистическом форуме один из оппонентов предложил мне как доказательство небытия Бога следующую конструкцию: "Ограниченное количество верных определений Бога / Бесконечное количество всех возможных определений = 0 "[22]. Но вероятность чего на самом деле выражает эта формула? Уж, конечно, не факта существования того или иного бога, а вероятность верности того или иного суждения о Боге. И формула эта невозможна, если сперва не принять тезис, что Бог существует, поскольку мы вводим в нее термин "верные суждения", о количестве которых нельзя судить, если объекта суждений не существует. Конечно, можно к прочим определениям Бога добавить атеистическое "Бог это то, что не существует". Но тогда "доказательство" оборачивается против самого атеизма, т. к. вероятность истинности такого определения Бога нисколько не выше, любого другого.

Верная формула для определения вероятности именно существования Бога выглядит так: полная группа несовместимых равновозможных (элементарных) событий = "Бог существует" + "Бог не существует" = 2. Вероятность события "Бог существует" = благоприятствующее событие "Бог существует" / полую группу элементарных событий = 1 / 2 = 0,5. Т. е. 50% . Такова же вероятность и не существования Бога.

Итак, слабости "математического" аргумента в том, что на самом деле он относится не к существованию Бога, а к истинности суждений о Нем; что, следуя формуле из теории вероятности, он исследует не истинность или ложность факта, а только вероятность его; что при делении на бесконечность определенного числа мы получаем не "нуль", но число, бесконечно стремящееся к нулю [23], а значит, вероятность события сохраняется.

Главный же промах аргумента в том, что он прилагает формулу из теории вероятности к проверке логической истинности суждения, что находится за границами применимости формулы. Это видно хотя бы из того, что она работает с равновозможными (элементарными) событиями. "Классическое определение вероятности не является пригодным для изучения произвольных случайных событий. Так, оно неприемлемо, если результаты испытания не равновозможны" . Но в логике истинность тезисов не равновозможна: она зависит от характера логических связей между исходными посылками и их достоверностью. И при проверке истинности тезисов эмпирическим путем их достоверность стоит в зависимости от соответствия моментам объективного опыта, что делает их также далеко не равновозможными.[24]

Чтобы убедиться в неприменимости такого рода доказательства к вопросу о существовании Бога, достаточно приложить его к любой вещи, в существовании которой атеист не сомневается. Возьмем, например, стул. Допустим, у экспериментатора есть свое определение стула. Следуя логике обсуждаемого аргумента, чтобы выяснить, существует ли стул в реальности, нужно ограниченное число истинных определений стула разделить на бесконечность (потому, что принципиально возможно любое количество неистинных определений стула, даже если они самые невероятные и безумные). Получим тот же результат (0 или "n -> 0", в зависимости от математической подготовки оппонента). Значит, можем сказать словами Лаудера, переделав их в соответствии с нашим содержанием: "реальность утверждения любого вероисповедного атеиста о существовании того стула, который он имеет ввиду, - оказывется бесконечно малой величиной". Или усилить вывод до формулы моего Интернет-оппонента: "следовательно, стула не существует". У какого атеиста язык повернется сказать, что такого рода аргументация говорит в пользу не существования стульев?! Так почему он прилагает ее к вопросу о существовании Бога?

Еще одно пристанище "знание" атеистов ищет в обсуждении конкретных атрибутов Бога, частных религиозных представлений о Боге. Ведь по законам логики не может существовать прототип противоречивого понятия. И если удастся доказать противоречивость какого-то конкретного представления о Боге - значит, как кажется наивному атеисту, Бога не существует. Например, теоретически возможно существование кентавра, поскольку понятие о нем не содержит взаимоисключающих характеристик. Напротив, абсолютно исключить его существование теоретически невозможно. Но "круглого квадрата" не может существовать, поскольку его атрибуты взаимно исключают друг друга.

Но допустим, что мы доказали, что "тупоугольных треугольников" не может существовать. Разве из этого следует, что вообще не существует треугольников?! Нет. Поэтому, когда подвергают проверке на противоречивость свойства конкретного Божества, следует помнить, что в результате получаются доказательства не существования такого Бога, Божества наделенного такими атрибутами, а не любого Бога вообще.

Есть у этого подхода и другая слабость. Исходным общим тезисом о Боге является Его трансцендентность миру. Противоречивость же понятий формальная логика устанавливает из интерпретации наблюдаемых закономерностей в пределах мира. Отсюда два сомнения: 1) не факт, что формальная логика отражает мир таким каков он есть; 2) не факт, что вне-мировое сверхъбытие должно бытийствовать по тем же законам, что и мир. Даже напротив: какое же это сверхъбытие, если подчинено законам мира? О том, что формальная логика - это искусственная и очень приблизительная схема реальности уже давно открыто проповедует диалектическая логика. Подлинный гобелен реальности во многом соткан из противоречий. И диалектик старается увидеть мир таким, как он сам открывает себя во всей своей сложности и антиномичности, не обедняя его содержание слишком опосредованной формальной интерпретацией [25].

С другой стороны, атрибуты Бога - это не то, что выражает Его подлинную природу, а скорее то, что выражает предел человеческих познавательных возможностей в отношении сверхъсущего бытия. Не Бог таковой есть, но человек познает Бога таковым. Поэтому, когда мы установили противоречивость в богоописании, то тем самым доказали лишь то, что Бог не может быть по существу таковым как Его видит данное определение. Но ни серьезная философия, ни серьезное богословие не претендует на то, что в его положительных тезисах содержится познание природы, сущности Бога. Например, христианское богословие претендует лишь на то, что его определения - максимально приближены к истине в пределах познавательных возможностей человека. Так, что атеист, вскрывающий противоречивость и невозможность применения атрибутов к трансцендентному Абсолюту играет на руку самим верующим, борясь с тем, что они сами считают религиозными предрассудками и дозволяют лишь в качестве ориентирующих условностей. Отсюда, два пути богословия: апофатический [26] ("отрицающий" - высший) и катафатический [27]("утверждающий" - условный).

Отсюда же и вывод: доказать противоречивость представлений о Боге - не значит доказать Его небытие.

Встречаются и попытки указать на нереальность Бога, указуя на реальность зла. "Виллард внушает читателям мысль, что обобщенное суждение типа "Если существует Бог, то не должно существовать зло" является "невероятно трудным мероприятием" для доказательства его истинности. В данном случае я готов согласиться с тем, что и теизм может быть совместиммым с наличием зла… Но ведь есть некоторые виды зла, которые никак нельзя совместить с существованием теистического Бога. Давайте немножечко изменим и уточним фразу Вилларда об использовании атеистами категории зла для доказательства несуществования Бога. Вместо простого "существование некоего зла" скажем: "Существование бессмысленного и неоправданного зла". Если быть точным, то в дискуссиях с теизмом атеисты говорят: "Если сущеествует разумные и распорядительный Бог, то не должно быть позволено существование бессмысленного страдания (pointless suffering)"" [28].

Этот аргумент может иметь силу при критике какого-то конкретного философского или религиозного учения, которое не в силах осмыслить некоторые виды зла и страдания. Но в качестве универсального доказательства небытия Божия он негоден, потому, что только обладая всеведением атеист вправе указать на какое-то зло и сказать, что оно не имеет смысла. В ином случае, если ни я, ни мой оппонент не всеведущи, а смысл какого-то зла нам неизвестен, из этого не следует, что смысла у этого зла действительно нет.

Вариантом доказательства "от злого" может служить вопрос: "Какая целесообразность в допущении зла вообще?" Но если эта целесообразность вам неизвестна, а вы не всеведущи, то отвергать ее наличие в высшей степени неосмотрительно. Тем более, строить на своих эпистемологических [29] пробелах доказательство небытия Бога.

Наконец, "знающий" атеист достает главный "козырь": "Реальность Бога, - говорит он, - предполагает возможность чуда, а чудес не бывает, как это достоверно известно науке". На это следует возразить, что не всякий Бог требует наличия чуда. Бог многих философских систем не требует обязательного признания чудес. Зато, возможность чуда насущно необходима религиозному Богу, иначе, если Бог не умеет отвечать на обращения верующих, такая религиозность вырождается в простое философское суждение, безразличное для личной жизни человека.

Но "чудесный" аргумент не способен отвергнуть даже существование Бога религии. Чтобы это продемонстрировать, даю слово замечательному русскому философу 20-го столетия Семену Франку:

"Я очень хорошо знаю, какие глубоко вкорененные привычки мысли мешают современному человеку верить в чудо; я понимаю, что нужно уже иметь очень твердую и очень горячую веру, чтобы, не боясь показаться смешным, не боясь противоречить всему, что принято думать среди "образованных" людей, исповедать свою веру в возможность чуда. И я никого не стараюсь убедить, что чудеса действительно бывают. Я утверждаю только, что никакая наука и никакая научность не опровергает и не может опровергать возможность чудес.

Принципиально дело тут обстоит… необыкновенно просто. Под чудом разумеется непосредственное вмешательство высших, божественных сил в ходе явлений - вмешательство, приводящее к такому результату, который невозможен при действии только естественных, природных сил. Но наука, изучающая закономерности именно только естественных, внутренних сил природы, именно потому ничего не говорит о возможности или невозможности чуда. И, с другой стороны, возможность чуда совсем не "нарушает" установленных наукой законов природы; ибо чудо вовсе не предполагает изменения действия сил самой природы; в его лице лишь утверждается, что возможно вмешательство новой и совершенно инородной силы и что при действии этой дополнительной силы общий итог будет иной, чем при действии одних лишь природных сил. Дело, очевидно, в том, что наука познает природу как некую замкнутую систему сил или явлений; она совсем не утверждает, что природа действительно есть абсолютно замкнутая система, что вне ее нет никаких иных сил, которые могли бы в нее вторгаться; она только ограничивается познанием внутренних взаимоотношений в природе, так как только такое познание есть ее собственное дело, и потому она ровно ничего не говорит ни о возможности, ни о невозможности чудес.

Чтобы уяснить логическое соотношение, возьмем аналогичный пример из области соотношений между самими явлениями природы и их комплексами. Механика Галилея учит, что все тела, независимо от их удельного веса, падают на землю с одинаковой быстротой и ускорением; "противоречит" ли этому закону общеизвестный факт, что пушинка падает на землю гораздо медленнее, чем железная гиря, или что в воде дерево совсем не падает? "Нарушается" ли этот закон тем, что аэроплан вообще не падает, а способен подыматься вверх и лететь над землей? Очевидно, нет. Ибо закон Галилея, подобно всем законам природы, содержит молчаливую оговорку: "при прочих равных условиях" или "если отвлечься от всяких посторонних влияний". Отвлеченно установленное соотношение между землей и телом, ею притягиваемым, нисколько не нарушается, и лишь конкретный итог явлений видоизменяется или усложняется от вмешательства новой, еще не учтенной в законе, посторонней силы: в первом случае - силы сопротивления воздуха или воды, во втором - силы мотора, заставляющей пропеллер вращаться и врезываться в воздух. Методологически совершенно так же дело обстоит и с тем видоизменением хода явлений, которое имеет место при чуде, с той только разницей, что там дополнительной, изменяющей общий эффект силой является уже не другая сила природы, а сверхприродная сила. Если Христос, как передает Евангелие, ходил по воде, как по земле, то этот факт так же мало "нарушает" закон тяготения, как и факт полета аэроплана над землей или плавания в воде тела, более легкого, чем вода. Только в последних случаях действие закона тяготения, не будучи "нарушено", превозмогается силой мотора или сопротивлением воды, а в первом случае оно совершенно так же превозмогается силою божественной личности Христа. Если человек выздоравливает от смертельной болезни после горячей молитвы к Богу (своей или чужой), то это чудо так же мало "нарушает" установленное медициной естественное течение болезни, как мало его нарушает удачное оперативное вмешательство врача: только в последнем случае болезнь прекращается через механическое изменение ее условий, а в первом - через воздействие на эти условия высшей божественной силы.

Но в том-то и дело, возразят нам, что наука допускает видоизменение явлений природы другими материальными или вообще природными же силами, но не допускает их видоизменения какими-то "духовными", "сверхприродными", "божественными" силами. Это возражение, столь естественное для большинства современных людей, заключает в себе даже не одно, а два недоразумения. Что касается действительной науки, то нельзя сказать, что она "не допускает" вмешательства сверхприродных сил; она только не занимается их изучением и отвлекается от них, как бы игнорирует их. Наука, как указано, занимается изучением соотношения между явлениями или силами природы; вполне естественно, что, занятая этим своим собственным делом, она не усложняет своей задачи еще рассмотрением тех инородных действий, которые могут иметь место при вмешательстве сверхприродных сил; это так же естественно, как естественно, что, например, архитектор, строя дом, при обсуждении его устойчивости и прочности думает только об обычных, естественных разрушительных силах, но не о бомбардировке из тяжелых орудий. Поэтому также вполне естественно, что наука, встречаясь с каким-нибудь новым, неожиданным явлением, прежде всего старается отыскать, не есть ли оно действие каких-либо не замеченных ею раньше природных же причин, и потому не сразу верит в наличность чуда, и в этом смысле в пределах своей компетенции "не допускает" чуда; это так же естественно, как то, что, напр., судья низшей инстанции, встречаясь с утверждением, что дело ему неподсудно, так как оно относится к компетенции высшей инстанции (например, есть не простое уголовное, а политическое дело), обязан прежде всего проверить, так ли это и не исчерпывается ли все-таки дело признаками, определяющими его подсудность низшей инстанции; если такого судью обвинят на этом основании в превышении власти, в отрицании вообще высших инстанций, то это будет совершенно неосновательно и несправедливо.

Точно так же поступает и истинная наука. Приступая к каждому явлению, она говорит: я прежде всего должна посмотреть, не окажется ли оно подведомственно мне, т.е. не смогу ли я его объяснить; и я откажусь от своих притязаний только после добросовестной и всесторонней его проверки. Но истинная наука всегда свободна от притязания на всемогущество, на неограниченное свое единодержавие и потому не содержит отрицания возможности действия сверхприродных сил, не входящих в ее компетенцию. Напротив, как мы уже видели, в лице величайших своих представителей, обладающих религиозной верой, она фактически признает эту возможность. Более того: некоторые глубокие мыслители, и притом совсем не руководствуясь интересами оправдания веры, заходили в своем ограничении универсальности законов природы гораздо дальше, чем то, что предполагается в этом рассуждении нами. Так, Лейбниц, соединявший глубочайшую логическую проницательность с универсальной ученостью, утверждал, что законы природы суть не что иное, как "привычки природы", т.е. некоторый, только временно наладившийся ее порядок, изменчивость которого мы принципиально обязаны допустить. Скептик и позитивист Юм, чуждый всякой религиозной веры, утверждал, что мы не имеем никаких научных или логических оснований верить в неизменность наблюдавшегося доселе порядка явлений - что из того, что солнце в течение многих тысячелетий или сотен тысячелетий ежедневно всходит, еще совсем не следует, что оно непременно взойдет и завтра. Действительно отрицает возможность чудес, т.е. сверхприродных или духовных сил… не наука как таковая, а лишь особая, вненаучная вера, особое миросозерцание, которое невежественные или полуобразованные люди приписывают самой науке и которому действительно подвержены отдельные ученые, но которое не имеет ничего общего с наукой, а есть именно слепая, безотчетная вера; мы разумеем материализм или натурализм…

Между наукой в подлинном смысле, имеющей своей задачей хотя и великое, но вместе и скромное дело исследования порядка соотношений в явлениях природы, и религией как отношением человека к сверхприродным, высшим силам и началам жизни, нет и не может быть никакого противоречия, как это достаточно нами разъяснено. Но есть действительное и неустранимое противоречие между натурализмом (включая материализм) и религиозной верой, между миросозерцанием, утверждающим, что все бытие исчерпывается слепыми (или даже материальными) стихийными силами природы, и миросозерцанием, утверждающим за пределами "природы" силы иного, духовного или разумного порядка и допускающим их действие в мире. И корень всей ошибки в том, что наука отождествляется многими с натурализмом (или материализмом), что многим полуобразованным людям кажется, будто быть ученым и знающим - значит быть сторонником натурализма (или материализма), значит питать гордую уверенность, что на свете нет ничего, кроме слепых сил природы, и допущение чего-либо иного презирать, как невежественное суеверие и предрассудок. И очень легко понять, как происходит это недоразумение, это, по существу, столь нелепое смещение понятий. Когда человек говорит: "Я не верю утверждениям религии, потому что они противоречат истинам науки", то он, собственно, хочет сказать: "Я не верю утверждениям религии, потому что я верю только в науку, т.е. я верю, что кроме научных истин никаких других нет, ибо нет никакой области бытия за пределами той действительности, которую познает наука". Вера в единодержавие и универсальность научного знания, основанная на вере в реальность одного только эмпирического, чувственного бытия, незаметно смешивается с верой в выводы научного знания и принимается за нее, тогда как по существу она не имеет с последней ничего общего. Отсюда рождается мнение, что "наука" противоречит религии, тогда как в действительности ей противоречит только идолопоклонство перед наукой, идолопоклонство, в котором самом нет ни грана научности и которого не разделяют люди, проникнутые подлинным научным духом…

Нам нет, однако, нужды специально заниматься материализмом, ибо он есть лишь самая резкая и уродливая форма натурализма, и поэтому опровержение натурализма тем самым уничтожает и всяческий материализм. С другой стороны, здесь нам не нужно пускаться в сложные обсуждения утверждений натурализма по существу; достаточно показать чисто формально то внутреннее противоречие, которое ему присуще и которое делает его учение бессмысленным. Дело обстоит очень просто. Натурализм утверждает, что мировое бытие исчерпывается совокупностью слепых стихийных сил природы и что и человеческое сознание, человеческий разум, совесть, все человеческие понятия и идеи, подобно всему остальному, суть лишь результат мировой эволюции. Но натурализм, подобно всякому вообще учению или утверждению, претендует сам на истинность, считая себя теорией, разумно обоснованной, а все, что ему противоречит, например религиозное сознание,- заблуждением. Следовательно, натурализм верит в абсолютное различие между истиной и заблуждением, между разумной и доказанной мыслью и бессмыслицей. Но как возможно для человека установить, где истина и где ложь, и как возможно даже само понятие "истины" и "разумности", если все на свете, в том числе и человеческая мысль, есть только продукт слепых сил природы и не имеет никакого высшего значения? Ведь если человеческая мысль есть только, так сказать, искорка, вспыхивающая в человеческом мозгу на основании некоторых природных свойств мозга, и человеческое различие между истиной и заблуждением есть тоже только естественное свойство или естественно возникающая мысль в человеческом сознании, то оно не имеет большего значения, чем различие между "приятным" и "неприятным", "вкусным" и "невкусным". Человек так устроен, что имеет такие-то представления; и он так устроен, что одним из этих представлений он "верит" (испытывает к ним чувство или настроение доверия) и называет их "истинными", другим - не верит и потому называет их "ложными". Откуда мы можем знать, что одни из этих представлений или мыслей действительно истинны, другие же - действительно ложны? Скажут: об этом свидетельствует опыт; те представления, которые дают возможность целесообразно действовать и хорошо ориентироваться в мире, истинны, а противоположные - ложны. Но опыт в этом смысле разве только показывает, что одни представления полезны человеку, а другие - вредны.

Кто знает, не устроен ли наш мозг так, что все мы имеем превратные, "сумасшедшие" представления, и между теми представлениями, которые мы называем "истинными", и теми, которые мы называем "ложными", не больше разницы, чем между настроением мирных помешанных, которые могут жить, не нанося вреда самим себе, и настроением буйно помешанных, которые губят самих себя? Но более того: какое право мы имеем вообще говорить об абсолютной истине и какой смысл имеет это понятие? "Абсолютная истина" предполагает "абсолютный смысл"; это есть оценка человеческих мыслей и утверждений с точки зрения какого-то высшего, уже не человеческого, а именно самодовлеющего, абсолютного критерия. Но если в бытии нет ничего, кроме слепых сил природы, то мысль о таком критерии, о такой последней оценке человеческих мыслей сама бессмысленная, и есть только остаток религиозного верования, веры в абсолютный смысл и разум. Но тогда натурализм побивает сам себя, содержа внутреннее противоречие. Сказать: "Я утверждаю, что в бытии нет ничего, кроме слепых сил природы, и что к ним принадлежу и я сам" - все равно что сказать: "Я утверждаю как разумную и доказанную истину, что никакой истины нет" - или, что то же самое: "Я утверждаю, что все на свете бессмысленно, в том числе и это мое утверждение". А это, собственно, значит: "Я утверждаю, что я ничего не могу разумно утверждать". Отрицать объективное, онтологическое значение разума и истины - значит утверждать абсолютный скептицизм, абсолютную бессмысленность всех человеческих утверждений. Другими словами: отрицать основную мысль религиозного сознания, что эмпирическое бытие подчинено высшему, абсолютному началу Правды и Разума значит одновременно отрицать возможность и науки, как системы разумно обоснованных мыслей, имеющих право считать себя подлинно истинными. Не натурализм, не вера в положительную науку, а только абсолютный скептицизм, неверие ни во что, ни в какое человеческое знание, и даже неверие в свое собственное неверие (как в разумную мысль), чувство абсолютной бессмысленности всего и беспомощное состояние головокружения от этого сознания - вот единственно "последовательная" позиция, которая остается тому, кто отрицает великое абсолютное, разумное начало в бытии. И этот наш вывод есть вовсе не итог какого-то замысловатого, искусственного рассуждения. Этот вывод давно уже сделан всеми последовательными позитивистами и атеистами. Начиная с английского позитивиста Юма и кончая современными "эмпириокритицистами" и "прагматистами" (Мах, Авенариус, Пуанкаре и др.), атеизм доходит до убеждения, что "наука" совсем не открывает нам "истину", что она не имеет никакого абсолютного преимущества над представлениями даже невежественного человека, а что она только научает нас сокращенным выражениям наших мыслей, дает систему значков, пользуясь которыми мы можем полезно действовать (и что в этом отношении нет никакой разницы между наукой и религией). Словом, последовательная атеистическая мысль в Европе давно уже дошла до того сознания, которое выражено в старых детских стишках: "Все на свете чепуха, чепуха и враки". И только в нашей наивной матушке - России господствуют еще люди, которые с умным видом верят, что, отрицая разум как абсолютную, высшую инстанцию, еще можно утверждать разумность науки и неразумность религиозной веры" [30].

Итак, ввиду принципиальной невозможности выйти за границы своих познавательных способностей и доказать небытие трансцендентного сверхъбытия, мы вынуждены честно согласиться со следующими выводами: "Поборник атеистической доктрины вынужден выдавать свое решительное незнание о Боге за положительное знание того, что будто никакого Бога вовсе и нет, хотя на самом деле он только искал Бога и не нашел Его и, следовательно, он имеет право говорить лишь о том, что он ровно ничего не знает о Боге, а вовсе не о том, что будто он прямо знает, что Бога нет… Атеизм представляет собою такую доктрину, которая совершенно не имеет для себя ни положительных оснований, ни хотя бы только формально-правильного логического выражения. Единственным основанием для себя он сам признает сенсуалистическую теорию познания, но даже и опираясь на эту теорию, он все-таки вынужден говорить совсем не о том, о чем действительно обязывает его говорить избранная им теория. Сенсуализм утверждает только, что достоверное познание о бытии человек может получить лишь из данных чувственного опыта, атеизм же делает отсюда будто бы строго логический вывод, что реальное есть только чувственное, а так как Бога нельзя ни видеть, ни слышать, ни осязать, то стало быть в действительности Его и нет… На самом деле сенсуализм вовсе не имеет претензий на определение границ и природы бытия, потому что для этого определения нужно предварительно изучить все бытие и положительно узнать, что все оно действительно только чувственно, а таким всеведением пока еще ни один сенсуалист никогда не хвастался. Сенсуалистическая теория в действительности определяет не природу бытия, а только условия достоверного познания о бытии… Следовательно, опираясь на сенсуалистическую теорию познания, атеизм опять-таки подтасовывает факты познания и бытия, и эта невозможная подтасовка делает реальное обоснование атеистической доктрины вопиющим курьезом всеведущего невежества.

И в своем логическом строении, и в своем философском обосновании атеизм не заслуживает опровержения. Он - не доктрина, а лишь простая потуга мысли, во что бы то ни стало отделаться от доктрины теизма… Поэтому единственный разумный ответ на все суждения атеизма может заключаться в положительном обосновании и раскрытии теистического мировоззрения".

1. Евграф Каленьевич. Настоящая фамилия - Доломан. Имеет кандидатскую степень в богословии и докторскую в философии. Порвал с православием в 1952-м году. С 1958 г. выступает с атеистическими публикациями в прессе. Получил степень кандидата философских наук в 1964 г., доктора - в 1975 г. Работал референтом общества "Знание", преподавателем в ряде вузов, заведующим Отдела научного атеизма в Институте философии АН УССР. Сейчас преподает историю философии, религиоведение и др. на факультете социологии Киевского Политехнического Института. Является наиболее заметным и активным проповедником "знающего" атеизма.
2. Дулуман, Е. К. Может ли: Поп быть Безбожником? Сатанист - Атеистом? Людоед - членом общественного движения Атеистов? Атеистический сайт. [В Интернете] .
3. Дулуман, Евграф. Откуда знаем, что Бога нет? - Оттуда! Атеистический сайт. [В Интернете].
4. Там же.
5. За пределами и у истоков науки и философии есть иной источник знаний - непосредственное откровение. Но, кто же (или что же) мог бы дать господину атеисту авторитетное откровение о не существовании Бога?!
6. Михайловский, П. Бог не существует. Атеистический сайт. [В Интернете]
7. "Решающее значение имело бы не опровержение имеющихся доказательств существования Бога, а опровержение самого тезиса: "Бог есть". Так как прийти к выводу: "Бог есть - неистинное утверждение", нельзя лишь опровергнув существование доказательств тезиса "Бог есть". Чтоб вам это пояснить, приведу логический пример.
Допустим, я заявляю, что Бог существует, потому что атеисты - дураки... И вот вы берётесь мне доказать, что я не прав… И в конце концов я соглашаюсь, что действительно атеисты во многом не дураки, они порой, в ряде сфер много умнее известных мне не атеистов. Вы опровергли моё доказательство. Означает ли это, что раз вы опровергли доказательство существования Бога, то автоматически Бога нет? Конечно же не означает. По той причине, что моё доказательство… - чушь на лукойловском масле. И его опровержение говорит лишь об одном: само доказательство пустое, поэтому оно и опровергнуто.
Так же и относительно вашего утверждения о том, что отрицать можно лишь сами доказательства в защиту идеи Бога. Если вам и удастся "заотрицать" какие-либо из этих доказательств, советую вам сильно не задирать нос, ибо это будет означать ровно лишь то, что вы опровергли существующие доказательства существования Бога, но не опровергли сам факт Его существования".[Гудзь, Алексей и Хотей, Александр. Так можно ли всё-таки доказать несуществование Бога? Библиотека материалиста. [В Интернете]
8. "Всё существующее обнаруживает, проявляет себя в действительности. Поскольку бог не проявляет себя, то он фактически ничто, пустота". Михайловский, П. Бог не существует. Атеистический сайт. [В Интернете] Замечательно, что автор приписывает себе всеведение действительности, ибо он точно знает, что ни в одном уголке действительности, даже в тех, которые еще неизвестны человечеству, Бог Себя не проявляет. Во-вторых, по-видимому, действительность господин Михайловский ограничивает миром материальным. Хотя именно тезис о не существовании иной действительности тут и доказуется.
9. Логика подобных доказательств напоминает диалог блондинок из анекдота: "Мой мне никогда не врет!" - "А откуда ты знаешь?" - "Он сам сказал!".
10. На практике от ученого-атеиста вряд ли возможно ждать объективной оценки эквивалентных гипотез, одна из который вводит понятие о трансцендентном бытии, даже если эта гипотеза проще, логичнее и очевиднее: "Мы принимаем сторону науки, - не стесняясь признается прославленный лидер неодарвинистов, марксист-материалист генетик Ричард Левонтин, - несмотря на явную абсурдность некоторых ее конструкций, несмотря на то, что она так и не сумела выполнить многие из своих столь неумеренно расточаемых обещаний…, несмотря на терпимость научного сообщества по отношению к необоснованным байкам; мы принимает сторону науки из-за своей изначальной преданности материализму. [Как буд-то многочисленные верующие ученые не на стороне науки!? - О.Н.] И дело не в том, что научные методы и институты каким-то образом принуждают нас верить в материалистическое объяснение мира явлений; напротив, наша априорная приверженность материалистическим причинам сама вынуждает нас создавать такой аппарат исследования и такие теории, из которых вытекают материалистические объяснения - какими бы неестественными или загадочными ни казались они непосвященным. Более того, этот материализм абсолютен, ибо мы не можем позволить Божественному ступить на наш порог". [Цит. по: Сарфати, Джонатан. Несостоятельность теории эволюции. Москва : Издательство "Паломник", 2002. Cc. 10 -11.]
11. Шевелев, Г., и др. О несуществовании Бога. Атеистический сайт. [В Интернете].
12. Сравните: вчера шел дождь, сегодня идет дождь. Следовательно, завтра тоже будет дождь.
13. Шевелев, Г., и др. О несуществовании Бога. Атеистический сайт. [В Интернете].
14. В простом варианте принцип звучит так: ""Entia non sunt multiplicanda praeter necessitatem" - "He следует умножать сущности сверх необходимости"" [Джованни, Реале и Антисери, Дарио. Западная философия от истоков до наших дней. [перев.] С. Мальцева. б.м. : ТОО ТК "Петрополис", 1994. Т. 2, гл. 7: 2.6.]
15. Михайловский, П. Бог не существует. Атеистический сайт. [В Интернете] .
16. Интересно, что некоторые уравнения квантовой физики сегодня верны только при условии существования постороннего (трансцендентного) нашей Вселенной наблюдателя. И для атеистов "применение квантовой механики для описания Вселенной сопряжено с серьезными трудностями. По определению, все наблюдатели являются частью Вселенной. В случае Вселенной мы лишены возможности представить себе постороннего наблюдателя. В попытке сформулировать версию квантовой механики, которая не нуждается в постороннем наблюдателе, известный физик Дж. Уилер предложил модель, в соответствии с которой Вселенная постоянно расщепляется на бесконечное количество копий. Каждая параллельная Вселенная имеет своих наблюдателей, которые видят данный конкретный набор квантовых альтернатив, и все эти Вселенные реальны". [Милюков, А. Большие проблемы Большого взрыва. Golden Time. [В Интернете] http://www.goldentime.ru/Big_Bang/7.htm.] Как видим, чтобы спасти свою догму, атеисты готовы поступиться принципом Оккама и ввести вместо более экономичной и простой гипотезы об одном, трансцендентном чувственному миру Наблюдателе, математически более громоздкую гипотезу с бесконечным количеством новых фантастических сущностей. Значит, "бритва Оккама" для них лишь до тех пор принцип истинности гипотезы, пока содержание ее соответствует атеистическому credo.
17. Цит. по: Шевелев, Г., и др. О несуществовании Бога. Атеистический сайт. [В Интернете] .
18. Джованни, Реале и Антисери, Дарио. Западная философия от истоков до наших дней. [перев.] С. Мальцева. б.м. : ТОО ТК "Петрополис", 1994. Т. 2, гл. 7: 2.6.
19. Там же.
20. Шаповалов, В. Ф. Основы философии: от классики к современности. Москва : ФАИР-ПРЕСС, 1999. Учебное пособие для вузов. С.171.
21. Лаудер, Джеффери Джэй. Несуществование Бога доказуемо! Атеистический сайт. [В Интернете] .
22. Математики знают, что при делении на бесконечность мы получаем не абсолютный нуль, но бесконечно малую величину, которая никогда не достигает нуля, но постоянно к нему стремится.
23. Следуя классическому определению вероятности, на котором построена формула, нуль получить невозможно вообще: "Вероятность случайного события есть положительное число, заключенное между нулем и единицей". [Баврин, И. И. и Матросов, В. Л. Высшая математика. Москва : Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2003. Учебн. для студ. высш. учеб. заведений. С. 365.] (Единице равно достоверное, а не случайное событие.) Нулю равно невозможное событие. Но он получается из того факта, что "невозможному событию не может благоприятствовать ни одно из элементарных событий" [Там же]. А в формуле нашего "математического" аргумента в числителе стоит количество событий не равное нулю.
24. Баврин, И. И. и Матросов, В. Л. Высшая математика. Москва : Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2003. Учебн. для студ. высш. учеб. заведений. С. 365 - 366.
25. Блестящий мастер диалектического метода историк и знаток философии, великолепный мыслитель Алексей Лосев так отзывается о диалектической логике: "Что диалектика не есть формальная логика - это известно всем… Если диалектика действительно не есть формальная логика, то она обязана быть вне законов тождества и противоречия, т.е. она обязана быть логикой противоречия. Она обязана быть системой закономерно и необходимо выводимых антиномий (ибо не всякое противоречие - антиномия) и синтетических сопряжений всех антиномических конструкций смысла... я категорически утверждаю, что истинная диалектика всегда есть непосредственное знание… Я утверждаю, что диалектика… есть всегда нечто непосредственно вскрывающее предмет, и только абстрактно-метафизические предрассудки мешают понять эту удивительную непосредственность… Возьмем пример: вот перед нами стоит шкаф. Есть ли он нечто единое или одно? Не есть ли он также и нечто многое? Разумеется. В нем есть доски, крючки, краска, ящики, зеркало и т. д. и т. п. Ну, так что же он - единое или многое? Абстрактный метафизик сейчас же станет в тупик, ибо если А=А, то уже ни в коем случае А не может равняться не-А. А тут как раз оказывается, что один и тот же шкаф есть и одно и многое. Как быть? Для непосредственного знания и для диалектики тут нет ни малейшего затруднения. Как бы мне ни вколачивали в голову, что единое не есть многое, а многое не есть единое, -- все равно я, пока нахожусь в здравом уме и свежей памяти, вижу шкаф сразу и как единое и как многое. А если я еще и диалектик, то я еще и пойму, как это происходит. Именно, диалектика мне покажет, что единое и многое есть логически необходимое противоречие, антиномия, ибо одно не может быть без многого и требует его, а многое само необходимо есть единое, и что это противоречие необходимо, логически необходимо примиряется и синтезируется в новой категории, именно в целом… Лица, воспитанные на абстрактной метафизике и формальной логике и искалечившие свое непосредственное жизненное восприятие, никогда не поймут, как это шкаф сразу, одновременно, в одном и том же отношении есть и единое, и многое". [Лосев, А. Ф. Философия имени // Самое само: Сочинения. Москва : ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс, 1999. Серия "Антология мысли". Cc. 32 - 35.]
26. "Именно апофатическую основу всякого истинного богословия и защищали в своих спорах с Евномием "великие каппадокийцы". Евномий утверждал, что можно выражать Божественную сущность естественными понятиями, в которых она открывается разуму. Для святого Василия Великого не только сущность Божественная, но и сущности тварные не могут быть выражены понятиями. Созерцая предметы, мы анализируем их свойства, что и позволяет нам образовывать понятия. Однако анализ никогда не может исчерпать самого содержания объектов нашего восприятия; всегда остается некий иррациональный "остаток", который от этого анализа ускользает и понятиями выражен быть не может: это - непознаваемая основа вещей, то, что составляет их истинную, неопределимую сущность. Что же касается имен, которые мы прилагаем к Богу, то они открывают нам Его энергии, которые до нас снисходят, но нас к Его неприступной сущности не приближают. Для святого Григория Нисского всякое приложимое к Богу понятие есть призрак, обманчивый образ, идол. Понятия, которые мы составляем по своему естественному мнению и разумению, которые обоснованы каким-нибудь умозрительным представлением, вместо того, чтобы открывать нам Бога, создают только Его идолы. Одно только имя приличествует Божественной природе: изумление, объемлющее душу, когда она мыслит о Боге". [Лосский, В. Н. Божественный мрак. Глава 2 // Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Москва : Издатель: центр "СЭИ", 1991. Приложение к журналу "Трибуна".] "Можно было бы находить бесчисленные примеры апофатизма в богословии и предании Восточной Церкви. Мы ограничимся лишь тем, что приведем еще одно место из творений великого византийского богослова XIV века святого Григория Паламы: "Пресущественная природа Божия не может быть ни выражена словом, ни охвачена мыслью или зрением, ибо удалена от всех вещей и более чем непознаваема, будучи носима непостижимыми силами небесных духов, непознаваема и неизреченна для всех и навсегда. Нет имени, ни в сем веке, ни в будущем, чтобы ее назвать, ни слова - найденного душою и выраженного языком, нет какого-нибудь чувственного или сверхчувственного касания, нет образа, могущего бы дать о ней какое-нибудь сведение кроме совершенной непознаваемости, которую мы исповедуем, отрицая все, что существует и может иметь имя. Никто не может назвать ее сущностью или природой в собственном смысле слова, если он действительно стремится к Истине, которая превыше всякой истины". "Если Бог - природа, то все остальное - не природа; если же то, что не Бог, является природой, то Бог не природа, и даже Он не есть, если другие существа суть"". [Там же]
27. ""Лествица" катафатического богословия, которая открывает нам Божественные имена, извлеченные главным образом из Священного Писания, есть ряд ступеней, служащих опорой созерцанию. Это не рационалистические сведения, которые мы сами сформулируем, не понятия, сообщающие нашим "разумным" способностям положительное знание о Божественной природе, это - скорее образы или идеи, способствующие тому, чтобы направить, преобразовать нас к созерцанию того, что превосходит всякое разумение. В особенности на низших ступенях мы создаем эти образы, исходя из материальных предметов, которые наименее могут ввести в заблуждение умы, малоискушенные в созерцательной деятельности. И действительно, труднее принимать Бога за камень или огонь, чем пожелать отождествлять Его с разумом, единством, сущностью или благом. То, что кажется очевидным в начале восхождения ("Бог не камень, не огонь"), становится все менее и менее очевидным по мере того, как мы достигаем вершин созерцания и, увлеченные тем же апофатическим порывом, мы говорим: "Бог не есть бытие, Бог не есть благость". На каждой ступени этого восхождения, приближаясь к более высоким образам или идеям, мы должны остерегаться того, чтобы не создавать из них понятий - "идолов Бога". Тогда только мы можем созерцать саму Божественную красоту, видеть Бога постольку, поскольку Он становится видимым в творении. Спекулятивное мышление постепенно уступает место созерцанию, познание все более и более стирается опытом, ибо, устраняя пленяющие ум понятия, апофатизм на каждой ступени положительного богословия открывает безграничные горизонты созерцанию. Таким образом, в богословии имеются различные ступени, приспособленные к неравным способностям человеческих умов, приступающих к тайнам Божиим".[Там же]
28. Лаудер, Джеффери Джэй. Несуществование Бога доказуемо! Атеистический сайт. [В Интернете] .
29. Познавательных.
30. Франк, С. Л. Религия и наука. Брюссель : Издательство "Жизнь с Богом", 1953.