Г. А. Гололоб

СВЯТОЙ ДЕНЬ СЕДЬМОЙ ИЛИ ПЕРВЫЙ?

Почему христиане почитают воскресный день, когда в Ветхом Завете было заповедано почитать день субботний? Кто является автором этого изменения: Бог и Писание или Церковь и Предание? Означает ли это отмену четвертой заповеди Божьей, вошедшей в состав Десятисловия? Является ли обязательным для христиан соблюдение заповедей Десятисловия и какова его ценность, освещенная в христианской перспективе? Насколько применимы к нам ветхозаветные моральные предписания?

На эти и им сопутствующие вопросы мы попытаемся дать ответ в данной статье. Для этого мы проанализируем библейские, богословские и исторические свидетельства, относящиеся к вопросу о почитании священного Божьего дня. При этом будут учтены аргументы, возражения и критические замечания, выдвигаемые противниками общехристианского учения о почитании воскресного дня вместо субботы.

С первых слов, мы оговорим один методологический момент: поскольку Писания различает между собой Ветхий и Новый Завет таким образом, что считает Ветхий Завет лишь слабым проблеском тех истин, которые во всей своей полноте выражены в Новом, нам нет нужды опираться на ветхозаветные свидетельства о почитании субботнего дня. Закон, будучи «тенью», выполнил свое назначение «детоводителя ко Христу» и уступил свое место Новому Завету. И это изменение было предусмотрено в Божьем предвечном плане. Впрочем, сказанное не означает того, что мы имеем право игнорировать свидетельства Ветхого Завета. Это означает лишь то, что мы имеем право и обязанность истолковывать Ветхий Завет во свете Нового Завета, а не наоборот.

Можно понять, почему смысл субботы как покоя был перенесен на воскресный день, обратив внимание на сказанное в тексте Втор. 5:15: "Помните, что вы были рабами в Египте и что ГОСПОДЬ, ваш Бог вывел вас оттуда могущественной и простертой рукой. Поэтому ГОСПОДЬ, ваш Бог повелевает вам соблюдать день субботний". Получается, суббота была знаком избавления евреев из египетского рабства. Поскольку же Египет и избавление из него в действительности носили духовный характер, духовный смысл субботы состоял и в духовном избавлении, которое принес уже Иисус Христос. При этом если Его смерть даровала нам избавление от наказания за грех, то Его воскресение — избавление от власти греха. Поэтому замена субботы на воскресение имеет глубокий доктринальный смысл. "По пришествии же веры, мы уже не под руководством детоводителя" (Гал. 3:25). "Так и вы, братия мои, умерли для закона телом Христовым, чтобы принадлежать другому, Воскресшему из мертвых, да приносим плод Богу" (Рим. 7:4). Необходимость исполнения более совершенного "закона Христова" тем самым отменяет необходимость послушания менее совершенному закону Моисея.

Недопустимо утверждать, что Десять заповедей написал Бог, а не Моисей. Бог сделал это лишь на первых скрижалях (Исх. 31:18; 32:16), которые Моисей разбил во гневе за грех идолопоклонства народа (Исх. 32:19). Когда же Моисей получил эти заповеди во второй раз, то написал их сам со слов Господа (Исх. 34:27-28). И это весьма показательная история.  Согласно тексту Гал. 3:19, суббота была дана при посредстве Ангелов и рукою посредника, а не Самим Богом (ср. Неем. 9:14). Наконец, если суббота свята, то многие ее постановления из Ветхого Завета не соблюдают сегодня даже сами адвентисты, субботствующие баптисты, мессианские иудеи и подобные им учения (напр. Исх. 35:3; Числ. 15:32-36; 28:9-10).

Ссылка на то, что суббота есть "завет вечный" (Исх. 31:16), несостоятельна, поскольку точно так же названы: обрезание (Быт. 17:7 — ср. Гал. 5:2); ветхозаветная Пасха (Исх. 12:14); устав богослужения (27:12); обряд заклания рыжей телицы (Числ. 19:10); обряд омовения (Исх. 30:21) и священнодействие по чину Аарона (Исх. 29:9).  Необходимость почитания субботы т.о. была актуальна лишь до времени прихода семени обетования (Гал. 3:19) или до времени исправления (Евр 9:10), то есть не могла продолжаться далее прихода Христа во плоти (Гал. 3:25-26). Покой и святость ветхой субботы потускнели пред ликованием и торжеством светоносного воскресения Христова (Иер. 31:31-33; Евр. 8:9-10).

Следует отметить тот факт, что почитание субботы впервые было вменено в обязанность евреям в пустыне Син (Исх. 16:23-30) и нигде ранее. Две с половиной тысячи лет до наступления этого времени ее никто не соблюдал. Поэтому Господь дал субботу, как воспоминание избавления из египетского рабства, и из этого утверждения нам следует исходить в оценке значимости субботы. При этом соблюдение субботы было заповедано, по крайней мере, на три недели раньше Декалога. Также суббота не предсказана в качестве незыблемого установления в вечности (см. предсказание противоположного в Ос. 2:11). Текст Ис. 66:6-24 говорит не о вечной жизни, а о новозаветном времени, когда многие из язычников (стих 18-20) уверуют во Христа. Впрочем, второй день пасхальной субботы, всегда предполагавший собрание, и стал днем рождения Церкви.

Однако основным свидетельством в пользу замены субботнего дня на воскресный в качестве подлежащего почитанию являются текст Кол. 2:16-17. ” Итак никто да не осуждает вас за пищу, или питие, или за какой-нибудь праздник, или новомесячие, или субботу: это есть тень будущего, а тело — во Христе». Адвентисты и подобные им авторы пытаются доказать, что Павел в Кол. 2:16-17 не отрицает, а защищает соблюдение ветхозаветных обрядов, однако такое толкование самым грубым образом противоречит контексту, то есть сказанному в стихах 14 и 20-22. Согласно контексту, Павел вовсе не защищал закон как “тень будущего”, а отрицал необходимость следовать его постановлениям. Совершенно исключено, чтобы Павел защищал ветхозаветную обрядовость, против которой он столько выступал во всех своих посланиях.

Неверна ссылка наших оппонентов и на слово "субботы" в тексте Кол. 2, поскольку это есть обычное "величественное множественное число", как слово "Бог" (Элохим) на иврите. Смотрите упоминание слова «субботы»» в следующих текстах оригинала: Мф. 12:1; ??. 3:2; Лк 4:16. Тот факт, что Павел проповедовал в субботу (Деян. 13:14, 42-46; 15:21; 17:2-6, 10-11; 18:4-8, 19:8-9) вовсе не значит того, что он и чтил субботу, поскольку он кроме этого еще обрезал Тимофея (Деян. 16:3) и совершал другие ветхозаветные обеты (Деян. 21:23-27). Однако мы не обязаны сегодня делать то же. Скорее всего, он следовал принципу некоторых уступок по имя спасения всех (1 Кор. 9:20). В этом смысле соблюдал закон и Христос. В тексте 1 Кор. 16:2 Павел призывал верующих собирать пожертвования не индивидуально, а коллективно, на что указывают слова "чтобы не делать сборов, когда я приду". Наиболее удобно это можно было сделать на еженедельном воскресном богослужении, где собираются все члены церкви. Не удается нашим оппонентам как-то приемлемо объяснить и совершение в воскресный день Вечери Господней (Деян. 20:6-7).

Обращает на себя внимание и тот факт, что почитание субботы нигде не подтверждено в Новом Завете в отличие от всех остальных заповедей Десятисловия. Мало того, Апостольский собор в Иерусалиме, определивший нормы святости (не только спасения) для язычников, снова обходит вниманием субботу. Это совершенно исключает представление о незыблемости субботнего дня. Получается, что апостолы вовсе не обязывали язычников соблюдать субботу. Неудивительно, что Новый Завет никого не осуждает за несоблюдение этого дня, чего не скажешь за остальные грехи людей. Нашим оппонентам эти факты нужно суметь как-то объяснить, поскольку они являются весьма весомыми для подтверждения нашего мнения. Наконец, текст Рим.14:5,6  предоставляет христианам свободу относительно почитания священных дней и снова-таки ни слова об обязательном соблюдении субботы. Все это выглядит довольно странным, если бы суббота действительно почиталась первыми христианами. Исключение составляет лишь обычай Павла проповедовать вначале в синагогах. Однако это позволительно делать и сейчас в миссионерских целях.

Таким образом, нам приходится получить ответа на следующий вопрос: "Почему в тексте Кол. 2 Павел упомянул субботу наравне с другими иудейскими праздниками, как подлежащую отмене?" Весь контекст данного фрагмента свидетельствует о существовании этой отмены в представлении апостола Павла. Это важный для нас текст, поэтому мы считаем незаконным действием относиться к нему поверхностно. Мы не можем найти в Новом Завете каких-либо доказательств того, что суббота не была временным рукописанием. Кроме того мы имеем ясные указания на ее отмену, обращая внимание не только на текст Кол. 2, но и текстом Еф. 2:15. Последнее место вполне ясно говорит об "упразднении закона заповедей", причем без каких-либо оговорок. Для нас все эти тексты, взятые вместе с Деян. 20 и 1 Кор. 16 есть драгоценные жемчужины и защита от каких-либо обвинений в наш адрес. Разумеется, в этом нам большим основанием является также и сказанное о законе и Ветхом Завете в Послании к евреям.

Конечно, мы должны основывать свои убеждения исключительно на Писании, а не на учении Ранней Церкви, однако последнее представляет собой дополнительное свидетельство, подтверждающее наше мнение, основанное на сказанном в тексте Кол. 2:14-23. Вместе с «активной» трактовкой Христом субботы и Посланием к евреям, указывающим на символическое, частичное и временное содержание закона, наши доводы трудно опровергнуть, хотя мы и понимаем, что некоторое время первые христиане, будучи иудеохристианами, почитали и субботу.

Одним из первых церковных свидетельств в пользу почитания первыми христианами воскресного дня является «Послание Варнавы», написание которого относят к 120 г. по Р.Х. В пятнадцатой главе этой книги мы находим следующее свидетельство: «О субботе упоминает Писание и при начале творения: “и сотворил Бог в шесть дней дела рук Своих, и покончил в день седьмой, и успокоился в тот день и освятил его” (Быт. 2:2). Замечайте, дети, что значит: “покончил в шесть дней”. Это значит, что Господь покончит все в шесть тысяч лет; ибо у Него день равняется тысяче лет. Он Сам свидетельствует об этом, говоря: “вот настоящий день будет как тысяча лет” (Пс. 89:5; 2 Петр. 3:8). Итак, дети, в шесть дней, то есть в шесть тысяч лет, покончится все. “И успокоился в день седьмой”. Это значит, что когда Сын Его придет и уничтожит время беззаконного, совершит суд над нечестивыми, изменит солнце, луну и звезды, тогда Он прекрасно успокоится в седьмой день. Наконец, Бог говорит иудеям: “новомесячий ваших и суббот ваших не терплю” (Ис. 1:13). Смотрите, как Он говорит: “неприятны Мне нынешние субботы, но те, которые Я определил и которым наступать тогда, когда, положив конец всему, сделаю начало дню восьмому, или начало другому миру”. Поэтому мы и проводим в радости восьмой день, в который и Иисус воскрес из мертвых, и после того, как явился верующим, вознесся на небо».

Важно обратить внимание также и на следующие слова из данного отрывка Послания Варнавы: «Притом сказано: «освящай его руками чистыми и сердцем чистым». Итак, мы заблуждались бы, если бы думали, что кто-нибудь, не имея сердца во всем чистого, может ныне освятить тот день, который освятил Бог. Следовательно, тогда только кто-нибудь прекрасно успокоится и сможет освятить его, когда мы будем в состоянии делать праведное, получивши обетование, когда не будет уже беззакония, и все чрез Господа станет новым. Тогда мы будем в состоянии освятить тот день, освятившись наперед сами». Здесь их автор указывает на невозможность почитания субботы при невозрожденном Христом состоянии, то есть при «старом порядке».

В любом случае, Послание Варнавы под «восьмым днем» подразумевает именно «воскресение» (Послание Варнавы, гл. 15, пар. 9; ср. 2 Еноха, гл. 33, пар. 7). Хотя идею субботнего покоя, как смысл воскресного дня (ср. Евр. 4 гл.), автор этого послания связывает с будущим Приходом Христа на землю, следующие его слова толковать не приходится: «Поэтому мы и проводим в радости восьмой день, в который и Иисус воскрес из мертвых, и после того, как явился верующим, вознесся на небо». Как бы христиане не объясняли свой обычай почитать воскресный день вместо субботнего, они это делали.

Впрочем, и остальные рассуждения Варнавы полностью соответствуют сказанному в Послании к евреям о временном характере почитания субботы и замены ее на воскресение. И в этом смысле они имеют прямое отношение к христианской Церкви, на что указывают и явные параллели с «Дидахе». Поэтому у нас нет оснований считать, что автор Послания Варнавы выдумывал эсхатологическое использование идеи субботнего покоя. По крайней мере, Иоанн Мейендорф считает его вполне церковным учением, говоря о подобных же взглядах Иустина Мученика: «Представление о том, что конец мира тоже произойдет в воскресенье, основывалось на том, что Христово Воскресение было началом, предчувствием, предвосхищением конца мира и победой будущего Царства». Его духовное понимание субботы вполне отвечает аллегорическому толкования Ветхого Завета, предпринятому всеми новозаветными авторами. Неудивительно, что Послание Варнавы содержится в Синайском кодексе.

Подобно этому автору призывает верующих «не субботствовать» и Игнатий Антиохийский: «Итак, если жившие в древнем порядке дел приближались к новому упованию и уже не субботствовали, но жили жизнью Воскресения, в котором и наша жизнь воссияла чрез Него и чрез смерть Его, некоторые и отвергают ее, но чрез ее тайну получили мы начало веры, и ради ее терпим, дабы быть учениками Иисуса Христа, единого Учителя нашего, то как можем мы жить без Него когда и пророки, будучи учениками Его по духу, ожидали Его, как учителя своего? Посему то Он, Которого праведно они ожидали, когда пришел на землю, воскресил их из мертвых» (Послание к Магнезийцам, гл. 9)

Игнатий Антиохийский также писал: «Нелепо призывать Иисуса Христа, а жить по-иудейски; ибо не в иудейство уверовало христианство, напротив, иудейство в христианство, в котором соединились все языки, уверовавшие в Бога» (там же, гл. 10). Разве не мог этот автор подчеркивать важность жизни воскресения таким образом, чтобы не ущемлять при этом авторитет субботы? Мог, но он этого не сделал, и мы понимаем почему. Разумеется, ветхозаветные пророки предвкушали новозаветные блага и именно в этом смысле «не субботствовали». В любом случае, «субботствование» Игнатий противопоставляет «новому упованию». Если бы он почитал субботу, он никогда бы не прибегнул к такому термину и его противопоставлению «новому порядку».

Весьма надуманно относить автора Послания Варнавы к гностикам, поскольку наличие в нем кумранских элементов нельзя отождествлять с гностицизмом. Скорее дуализм этого послания определялся связью с античной философией через учение Филона Александрийского, что, впрочем, прослеживается и у некоторых новозаветных авторов. Конечно, можно спорить о том, было ли это частное мнение отдельных христиан или же общехристианский обычай, однако Послание Варнавы и Послание Игнатия Антиохийского к Магнезийцам не единственные наши доказательства почитания воскресения первыми христианами, почерпнутые не из Нового Завета.

Впрочем, это не единственные исторические ссылки на почитание Ранней Церковью воскресенья. «В день же солнца мы все вообще делаем собрание потому, что это есть первый день, в который Бог, изменивши мрак и вещество, сотворил мир, и Иисус Христос, Спаситель наш, в тот же день воскрес из мертвых. Распяли Его накануне Сатурнова дня, а в день после Сатурнова дня, то есть в день солнца, Он явился апостолам Своим и ученикам и преподал им то, что представили мы и на ваше усмотрение» (Иустин Мученик, Апология первая, гл. 67, пар. 7). Это первое упоминание ранними отцами Церкви о почитании первыми христианами воскресного дня, сделанное примерно в 150 г. по Р.Х. При этом Иустин следовал римскому названию этого дня недели, позаимствованному от египтян, которые называли дни недели именами солнца, луны и пяти планет. Поскольку в древности было известно семь подвижных небесных тел: Солнце, Луна, Марс, Меркурий, Юпитер, Венера и Сатурн, поэтому они стали связать каждый день недели с определенной планетой. Примечательно, что выше (пар. 3) Иустин утверждает о двух обычаях у первых христиан, совершаемых в воскресение: 1) совершать Вечерю Господню, что в точности соответствует сказанному в тексте Деян. 20:7 и 2) собирать в этот день пожертвования в пользу нуждающихся, что полностью соответствует тексту 1 Кор. 16:2.

Тертуллиан ок. 200 г. по Р.Х. упоминает о том, что первые христиане соблюдали субботнее предписание о воздержании от работы в воскресные дни (О молитве, гл. 23).

Он также подтверждает свидетельство Иустина о том, что первые христиане почитали воскресение под именем «дня солнца»: «Некоторые думают гораздо разумнее и правдоподобнее, именно: солнце наш Бог. Мы поэтому будем причислять себя к персам, хотя покланяемся солнцу, изображенному не на полотне; так как имеем его везде на его небесном своде. Не вдаваясь в подробности, скажем, что мнение это произошло от того, что узнали, что мы молимся, обратившись лицом на восток. Но и многие из вас, когда бывает угодно помолиться небесным богам, обращаются лицом туда же. Равным образом, если мы празднуем день солнца, то совсем по другой причине, а не потому, чтобы мы боготворили солнце» (Тертуллиан, Апология, гл. 16).

Однако имеются и более ранние свидетельства в пользу отождествления «воскресения» с «днем Господним». Тот факт, что выражение «день Господень» из Откр. 1:10, скорее всего, обозначает воскресение, доказывается таким же его использованием ранними отцами Церкви. Так, Игнатий Антиохийский писал к магнезийцам ок. 115 года по Р.Х. следующее: «Не живите больше для субботы, но для дня Господня» (Игнатий Антиохийский, Послание к магнезийцам, гл. 9, пар. 1). В «Дидахе» (ок. 120 г. по Р.Х.) христианам предписывалось собираться в «день Господень» для совершения богослужения (Дидахе, гл. 14, пар. 1). Об этом же говорится и в апокрифической книге «Евангелие от Петра» (ок. 130 г. по Р.Х.). Наконец, согласно Плинию, христиане встречались на рассвете в «определенные дни» для совершения Вечери Господней (Письмо к Траяну, 10.96.7). Поскольку Плиний прекрасно знал, что святым днем евреев была суббота, но не указал на это, значит он имел в виду другие «определенные дни», которые почитали христиане. Да, и невероятно, чтобы Вечерю Господню первые христиане соблюдали в субботу.

Стало быть воскресение почиталось ранними христианами задолго до того времени, как при Константине оно стало официальным праздничным днем. Мало того, начало этого времени восходит к апостольскому времени, а точнее к самым первым исторических свидетельствам, упоминающим о самом существовании христиан. Впрочем, в 321 году император Константин Великий (274-337) запретил производить в воскресные дни торговлю для того, чтобы не было помех почитанию воскресенья священным днем. Только земледельцы по необходимости могли в этот день работать в поле или в винограднике. Примечательно также и то, в Армении христианская религия стала государственной в 301 году, то есть до появления данного указа Константина, но при этом Армянская церковь почитает в качестве священного дня воскресенье, а не субботу.

Что касается выпада некоторых авторов, направленного против чистоты доктринальных убеждений представителей Ранней Церкви, то в том смысле, который им нужен, ее нет и в наше время. Впрочем, мы имеем все основания считать, что до эпохи Константина отступление Церкви от первоначальной истины не достигло критической черты. По крайней мере, положение, существовавшее в те дни, было более благоприятным, чем в настоящее время. Однако канон без авторитета Церкви никогда бы не состоялся, поэтому полностью исключить исторические свидетельства мы также не можем. Конечно, их нужно просеивать Писанием, однако истину они все же содержали.

В этом разделе мы проанализируем некоторые возражения наших оппонентов.

Нам часто задают вопрос о том, что некоторые первые христиане почитали субботу. Однако, по свидетельству Тертуллиана, оказывается, что христиане праздновали оба дня одновременно: "Каждый день собирайтесь утром и вечером на пение и молитву в зданиях Господних, утром говоря псал. 62-й, а вечером — 140. Особенно же сходитесь туда с большим тщанием в день субботний и в день воскресения Господня, то есть в день Господень, воссылать хвалу Богу, сотворившему все через Иисуса и пославшему Его к нам, попустившему Ему пострадать и воскресившему Его из мертвых. Ибо, чем оправдается пред Богом тот, кто не ходит слушать спасительное слово о воскресении в такой день, когда и три моления совершаем, стоя, в память Воскресшего в третий день, и когда бывают чтения пророков и проповедь евангелия и приношение жертвы и дары священной снеди? В день воскресения Господня, то есть в день Господень, собирайтесь постоянно, благодаря Бога и исповедуя, чем облагодетельствовал вас Бог через Христа". В другом месте Тертуллиан уточняет: "Эбиониты хранили субботу и вообще вели образ жизни, подобный иудеям; впрочем они, как и мы, праздновали также и дни воскресные, для воспоминания о воскресении Господнем".

С другой стороны, почитали субботы лишь незначительная часть христиан, а не большинство. Как раз об этом свидетельствует атеистический автор А. Донини: «Часть христиан продолжает воздерживаться от всякой работы… по субботам» (Донини А. Люди, идолы и боги — М.: Политиздат, 1966. — С. 308). Напротив, подавляющее большинство их соблюдало как раз воскресный день, причем настолько рано, насколько у нас вообще сохранились сведения об этом вопросе и даже о самих христианах (см. Письмо Плиния к Траяну). Во времена императора Траяна жил Игнатий Антиохийский, который писал: ""Не давайте себя отторгнуть от истинной веры ни человеческими измышлениями, ни старым, бесполезным учениям. Ибо, если мы живем еще по иудейским обычаям, то признаем, что еще не получили благодати. Кто сбросил с себя старые основания и облекся в новые во Христе, тот не должен больше держаться иудейской субботы, а жить по воскресению Христову".

В 155 году в Римской церкви, где епископом был Аникита, было официально установлено праздновать Пасху только в воскресный день. Таким образом празднование христианской Пасхи стало совершаться не в соответствии с еврейским календарем, то есть в 14-й день месяца Нисана, так что каждый год она падала на разные дни недели, но так, чтобы христианская пасха всегда соблюдалась в воскресение. В 167 году подобный спор имел место и в Лаодикии (Фригия). Поскольку Фригия давно была довольно густо колонизована иудеями, асийские христиане не хотели портить с ними отношений. Однако и здесь Аполлинарий Иерапольский, Климент Александрийский и Ипполит Римский выступили в защиту мнения о праздновании Пасхи в воскресенье, а не в субботу. Наконец, этот спор снова возник в 190 г. по Р.Х., во время пребывания на римской кафедре епископа Виктора. По этому вопросу были собраны в различных местах соборы и все они (Александрийский, Палестинский, Осроинский, Понтийский, Коринфский, Галльский, не говоря уже о Римском) высказались за римскую практику. Против выступил лишь Ефеский поместный собор.

Вопрос этот был вынесен даже на Никейский Вселенский собор, однако, как доказал в 1880 году французский историк Дюшен, в дошедших до нас документах нет ни одного слова о том, что те лица, которые составляли меньшинство на соборе, действительно праздновали Пасху 14-го нисана, в какой бы день оно ни приходилось. Все были согласны в том, что праздновать Пасху нужно в воскресный день. Просто на соборе были такие лица, которые хотели праздник Пасхи превратить в неподвижный праздник. Но не об этих лицах шла речь на соборе. Напротив, асийские епископы находились теперь на стороне большинства, и только в Сирии сохранились еврейские традиции. Хотя сирийские христиане пытался возразить римской практике, все же в христианской церкви утвердилось именно она. Здесь важно отметить, что вначале малоазийская, а затем сирийская практика соблюдать праздник Пасхи в субботу объяснялась не ветхозаветными предписаниями, а тем, что Христос умер в канун еврейской Пасхи. Поэтому некоторые восточные церкви считали необходимым придерживаться не солнечного, а лунного календаря.

Как бы там ни было, но уже в середине второго века, иудей Трифон обвинял Иустина Мученика в несоблюдении субботы: "Особенно же вот что смущает нас: вы выставляете благочестие свое и почитаете себя лучшими других, но ничем не отличаетесь от них и не превосходите язычников своею жизнью, — вы не соблюдаете ни праздников, ни суббот, не имеете обрезания, а полагаете свое упование на человека распятого и однако надеетесь получить благо от Бога, не исполняя Его заповедей…" Ему вторит Тертуллиан: ""И в отношении коленопреклонения молитва претерпевает разнообразие в виду тех немногих, которые в субботу воздерживаются от согбения своих колен. Так как это отступление упорно защищается в церквах, то да подаст Господь свою благодать, чтобы или отстали от него, или следовали своему мнению, не вводя в соблазн других. Мы же — как получили по преданию — в один только день Господня воскресения должны воздерживаться не только от этого, но и от всякого рода беспокойства и службы, отлагая свои будничные дела, чтобы не дать места диаволу…"

К началу же третьего века почитание воскресения стало всеобщей практикой, так что Ириней Лионский мог писать следующее: "Не заповедано проводить день в покое и досуге тому, кто каждый день соблюдает субботу, то есть в храме Божием, который есть тело человека, совершает достойное служение Богу и всякий час творит правду". Что касается эдикта Константина от 321 года касательно почитания воскресного дня, то Евсевий указывает на его подлинную мотивацию: "чтобы подданные его могли беспрепятственно присутствовать в Божией Церкви и чтобы никто не мешал им совершать тогда свои молитвы".

Таким образом, мы считаем свидетельство о соблюдении некоторыми христианами субботнего дня не только недостаточным, но неправомочным, чтобы с его помощью оправдывать утверждение о несоблюдении ими воскресного дня. Ссылка наших оппонентов на то, что в Ранней Церкви некоторые христиане придерживались практики почитания субботы, ничего не значит, поскольку в реальности эти же самые люди наряду с этим соблюдали и воскресенье. Это была компромиссная позиция, естественная для переходного периода, изживающего остатки иудеохристианства. Почитателями только субботы (как впрочем и обрезания) были лишь эбиониты, «назаряне» (по свидетельству Эпифания) и некоторые другие раннехристианские еретики.

Иногда приходится слышать такое возражение: «Послание Варнавы» является не христианским, а гностическим произведением, поэтому к его свидетельствам нельзя прислушиваться правоверному христианину. Однако, мнение автора этого послания дублируется многими другими отцами Церкви, причем из независящих от него оснований. В действительности же, «Послание Варнавы» имеет некоторые параллели с кумранизмом, а не гностицизмом, который рано ожидать в самом начале второго века. Наконец, некоторые параллели Писания даже с нехристианскими учениями не умаляют его авторитета, когда оно свидетельствует, например, о дуализме плоти и духа.

Далее нам возражают, что «восьмой день» в трудах ранних отцов Церкви не понимался буквально. Однако, духовное применение не противоречит буквальному смыслу, но оба эти уровни значений существуют одновременно. Суббота в глазах отцов Церкви была символом конца телесных трудов Божьих, тогда как воскресение — символом начала Его духовного труда. Как говорил Ефрем Сирин, "временною субботою, данною народу преходящему, Бог хотел представить образ субботы истинной, какая будет в мире нескончаемом". Отсюда и связь с эсхатологическим началом вечности, о чем говорит Кирилл Александрийский: "Неделание в субботу прекрасно изображает также приличествующее святым наслаждение в будущем веке и причастие небесных благ... Ибо, субботствуя во Христе и совершенно переставая от греха, мы будем наслаждаться вышними благами, когда труд совсем будет изъят, и мы без усилий будем находить в изобилии все то, что служит на пользу. Повелевает не работать в последний день седмицы, то есть в субботу, и прекращать всякое дело, но отдыхать и наблюдать покой во время ее, указывая этим на имеющее быть для святых в конце веков упокоение и вследствие этого веселие, когда, прекратив жизнь в мире и освободившись от подвигов добродетели, сущие во Христе будут проводить житие без труда и без всякого изнурения". Слишком много раннехристианских свидетельств, чтобы считать их еретическими. По крайней мере, никто их в то время, когда буквально шла догматическая война, не считал таковыми.

Раннехристианское учение о существовании определенной связи между «восьмым днем» и вечностью как началом совершенно нового устроения мира в принципе не противоречит библейским данным. Напротив, смерть Христа и Его воскресение — события настолько кардинально важные, что нет в них ничего удивительного, когда они отрицают прежнее положение вещей. Теологический словарь под ред. Элвелла утверждает, что "воскресение воспринималось как "первый плод" грядущей вечности (ср. 1 Кор. 15:20). Кроме того, в этот день христиане, вероятно, ожидали возвращения Господа (Лк. 34:36)" (Теологический Энциклопедический словарь. Под. ред. У. Элвелла, М.: Духовное возрождение, 2003, с. 383). Последняя цитата особо примечательна, поскольку брак у евреев продолжался две недели и заканчивался седьмым днем, а не первым или восьмым, что собственно есть одно и то же. Так что раннехристианские параллели между воскресением и эсхатологией могут быть вполне библейскими.

Как бы ни старались наши оппоненты, все же им не удастся доказать, что первые христиане не соблюдали воскресения. А редкие исторические свидетельства о том, что они соблюдали вместе с воскресением и субботу, нам не создают никаких проблем, поскольку эти две практики существовали параллельно, а не отдельно, как это им почему-то видится. Бесспорно, что пережитки иудаизма были и есть, например, то же арианство, однако эти единичные случаи «не строят погоды» во всей картине раннехристианского учения о почитании священного дня. По крайней мере, все равно как-то ведь нужно объяснить тот факт, что уже в начале второго века христиане почитали воскресенье. А это — по существу не наша проблема.

Нас спрашивают: «Почему суббота не была отменена в Писании ясно и на законных основаниях?» Отвечаем: «Потому что она никогда не предназначалась для соблюдения "в будущем веке". Ссылка на слово «вечность» субботы относилась к «настоящему веку», а не к будущему, открытому эрой воплотившегося Мессии. Таким образом представление о «вечности» субботы также ошибочно, как и представление о «вечности» других ветхозаветных установлений». С субботой здесь случилось то же, что и с ритуальным законом. Он изначально имел ограниченный срок своего действия — до прихода Мессии, поэтому и отменять его не нужно было. Отменой было само завершение его функции «детоводителя». Поэтому недопустимо призывать верующих к возврату в прежние времена, тем самым создавая некий симбиоз между иудаизмом и христианством.

Мы не считаем себя иудеохристианами. Мы признаем разницу между Ветхим и Новым Заветами, которую понимаем более радикальной, чем у адвентистов, но менее радикальной, чем у крайних диспенсационалистов. Поэтому Новый Завет отличается от Старого не тем, что реставрирует образовавшиеся в нем из-за человеческого нерадения “дыры”, но тем, что Бог заявил о Своей любви ко всем без исключения людям и Своей готовности спасать их не по делам, а по вере и покаянию.

На данном основании мы оговариваем и вопрос применимости ветхозаветных стандартов освящения к периоду Нового Завета. Дело в том, что даже вопрос освящения также оказался измененным в Новом Завете, причем в сторону как раз усложнения, а не упрощения. Вся “вечность” ветхозаветных постановлений (включая и субботу и Декалог) объясняется значением слова “вечный”, то есть “принадлежащий к этому веку”. Поэтому Моисей был вынужден заявить, что наступит время, когда “во всем” слушаться будут уже не его, а иного “Пророка”, авторитет которого будет неоспорим, чтобы Он ни решал в Своей власти (Деян. 3:22-24). Новый Завет показал нам, что из Старого было лишь внешней преходящей скорлупой, а что ее драгоценной внутренностью. Поэтому к нашему времени не применимы даже многие моральные требования (например, принцип “око за око”) или разрешения (например, развод) Ветхого Завета.

Сказанное имеет прямое отношение и к Десятисловию или Декалогу. Хотя он и выражал моральную сущность Ветхого Завета, однако Христос никогда не подтверждал его полномочий даже в отношении вопроса освящения. Напротив, сущность Декалога Он свел к двум заповедям, а вернее к одной — любви к Богу и к ближним (Мф. 22:37; Мк. 12:30; Лк. 10:27). Соблюдение только этой двойной заповеди, что подтверждает и Павел в Рим. 13:8-11, может считаться признаком спасения. Именно в этом смысле мы продолжаем соблюдать “Закон Христов” при помощи благодати Божьей. Все остальные требования мы считаем излишним обременением верующих, сверх вмененного нам в обязанности Христом.

Таким образом, даже Декалог выполнял функцию вместилища более духовных вещей, чем просто моральные нормы, известные каждому неверующему человеку и в разной мере практикуемые даже гражданскими законодательствами. И только внутреннюю суть Декалога мы считаем совместимой с новозаветной диспенсацией, а все остальное — нет. Касательно заповеди о субботе такой сущностью является принцип “покоя”. Поэтому даже Декалог имел временный, ограниченный, символический и прообразный характер, вынашивая духовное ядро, которое мы называем “действующей любовью”. Конечно, мы можем и должны предъявлять к новозаветным верующим требования Декалога, однако должны знать, что даже для признака спасения этого мало, поскольку “закон Христов” НАМНОГО превосходит примитивные требования Декалога (напр. Мф. 5:28; 1 Ин. 3:15). Так что, делая это, мы все равно рискуем проповедовать некое полухристианство, недооценивая кардинальное превосходство Нового Завета над Старым даже в области освящения христианина.

Таким образом, мы признаем существование достаточно веских библейских, исторических и богословских причин, считать оправданной общехристианскую практику почитания святым днем не субботу, а воскресение.

Проведенное нами исследование вопроса о почитании священного дня, как он выглядит в Писании и в истории Церкви, позволяет сделать нам следующие выводы.

• Ветхозаветный закон, включая и моральный, содержащий в Десятисловии, был лишь временной внешней оболочкой, призванной «выносить в себе» и сделать доступным для всех людей более духовный по своему содержанию «закон Христов». Суть всего Десятисловия сводится к выполнению двойной заповеди любви (к Богу и к нашим ближним), которую Христос усовершенствовал и вознес на небывалую высоту. Временный характер четвертой заповеди определяется временностью самого Ветхого Завета, в Божьем изначальном замысле предназначенном к смене на Новый.
• Время начала почитания воскресного дня прямиком восходит к апостольскому времени. Поэтому мы имеем вполне определенные (как из Писания, так и из истории Церкви) свидетельства в пользу данного мнения. Трактовка же этих фактов нашими оппонентами не способна изменить их буквальный смысл.
• Почитание воскресного дня вместо субботнего не отрицает внутреннего содержания субботы — покоя, но, напротив, воскресение унаследовало в духовном смысле сущность четвертой заповеди. В этом смысле важность субботней идеи сохраняется и для христиан, в полном соответствии со сказанным в Евр. 4. Это объясняет, почему Христос не отвергал субботнего дня, а лишь указывал на внутреннюю его сущность, которая была выражена не в пассивном бездействии покоя, а в активной силе воскресения.

Сказанное означает то, что мы не имеем право толковать Новый Завет во свете Ветхого. Напротив, даже в ветхозаветной субботе мы должны усматривать образ или тень новозаветного воскресения. Таким образом «последний день» творения тленного сменился «первым днем» творения духовного на вполне законном основании. Духовная сущность обетований Нового Завета была взращена на почве земных обетований Ветхого Завета, но превзошла их многократно. Пути назад к «несовершенному» Завету нет и быть не может.